В компанию «Джеда консорциум», которой принадлежала недвижимость в Бруклине, так заинтересовавшая Доминика, входили консервативные бизнесмены из богатых нефтью стран Ближнего Востока. Они опасались вести дела с Домиником после того, как прошлогодняя статья с откровениями Кэтрин Залински выставила его человеком, неспособным контролировать собственное либидо.
Брак с Мирой должен был исправить ситуацию, но сегодня днем в таблоидах появились фотографии его невесты, целующейся со своим лыжным инструктором.
— Наша свадьба должна была прекратить сомнительные сплетни о моей личной жизни, — прибавил он на случай, если она его не поняла.
— Но ты оставил меня одну на целый месяц! — Она сильнее надула губы. — Я ждала, что ты приедешь в Клостерс, но ты не приехал. Мы давно не спали друг с другом. Чего же ты ждал от меня?
У Доминика не было времени съездить в Клостерс, чтобы навестить Миру. Он не особенно скучал по ней, и это подтверждало, что он сглупил, заключив с ней сделку. Мира наскучила ему раньше, чем он ожидал, как в постели, так и вне ее.
— Я ожидал, что ты не будешь подставлять губы другим мужчинам. И не станешь раздвигать перед ними ноги.
— Доминик, не говори так! — Она была явно обижена. — После таких слов я чувствую себя дешевкой.
Он скользнул взглядом по дизайнерскому платью, которое ей купил.
— Ты недешево мне обходишься, Мира, — насмешливо сказал он.
Она застыла от оскорбления.
— Проваливай, — произнес он. — Между нами все кончено.
— Ты бессердечный ублюдок. — Она больно ударила его по щеке.
Он вскочил со стула и схватил ее за запястье, прежде чем она ударила его снова. Но жгучая боль на скуле спровоцировала горькие воспоминания о пощечине в то лето, когда его наконец пригласили в мир отца только для того, чтобы выгнать месяц спустя. И о голосе девушки, которая защищала его.
— Ты не должен бить Доминика. Ему больно, папа.
— Некоторые люди заслуживают боли, малышка.
— Ты права, Мира, я бессердечный, — выдавил он, чувствуя тупую боль в груди при воспоминании о пощечине. — Я считаю это своим достоинством. — Он отпустил запястье Миры. — А теперь уходи, пока тебя не арестовали за нападение на меня.
Лицо Миры скривилось, а губы задрожали.
— Ненавижу тебя.
«Наплевать», — бесстрастно подумал он, когда она повернулась и выбежала из его кабинета.
Услышав, как хлопнула входная дверь, он подошел к шкафчику с напитками, смахнул струйку крови из уголка рта и налил себе стакан односолодового виски.
