Лицо ее матери — грустное и такое хрупкое, с багровым синяком на скуле. Приторный запах лаванды и джина. Материнский голос — испуганный и слегка невнятный.
— Произошло кое-что ужасное, детка. Пьер очень разозлился на меня и Доминика. Мы должны уехать.
Резкий гудок автобуса выдернул Элли из задумчивости. Она отмахнулась от тревожных, сбивающих с толку мыслей. Она похоронила свою мать четыре года назад и наконец перестала заново переживать ужас той ночи. Она стояла над могилой и не чувствовала ничего, кроме облегчения оттого, что Моника Джонс в конце концов обрела покой.
Она не может выполнить этот заказ. Она не хочет снова увидеться с Домиником Леграном. Тем более что Доминик больше не безрассудный повеса из невинных подростковых фантазий, а миллиардер-строитель. Год назад таблоиды окрестили его Крысой-любовником Леграном после того, как одна из его подруг-супермоделей рассказала историю их романа за шестизначную сумму. Обручальное кольцо, должно быть, предназначено его невесте Мире, о которой Элли прочла около месяца назад.
— Что значит, ты не можешь взять заказ? Я уже его оформил. — Голос диспетчера усиливал страдания Элли. — Либо ты его берешь, либо я вышвыриваю тебя с работы. Решай!
Элли вздохнула, сдерживая панику. Ей придется доставить заказ, выбора у нее нет. Она не может потерять работу. Нажав холодным пальцем на кнопку рации, она произнесла:
— Хорошо, я его возьму. Повтори адрес.
— Свадьбы не будет, Мира. И все благодаря твоему свиданию с лыжным инструктором Андре. — Доминик Легран сдерживался, хотя был в ярости. Они заключили сделку, но его так называемая невеста все испортила.
— Но я… Между нами ничего нет, Доминик.
Глаза Миры блестели от слез, ее голос прерывался от волнения. Нетерпение Доминика усиливало его гнев. Эта женщина ведет себя как двухлетний ребенок.
— По-моему, я ясно дал понять, прежде чем мы заключили эту сделку, что ты должна быть мне верна. Я не женюсь на женщине, которой не могу доверять.
— Но я не спала с Андре, клянусь, — сказала Мира. — Я немного перебрала с выпивкой и кокетничала с ним, вот и все. — Она перегнулась через его стол, ее грудь вызывающе приподнялась в глубоком декольте. Она надула губы, которые он страстно целовал два месяца назад, когда впервые встретился с ней. — Я не собираюсь тебе изменять. И мне очень нравится, что ты немного ревнуешь, — прибавила она.
— Я не ревную, Мира, а злюсь. Ты нарушила условия нашего соглашения. Может сорваться моя сделка с «Уотерфрант». — Это была единственная причина, по которой он вообще попросил Миру выйти за него замуж.
