Через несколько дней, закончив работу в окрестностях залива, решили сходить на Усойский завал — цель нашего путешествия. К вечеру надо было вернуться на метеостанцию, поэтому вышли мы чуть свет. Миралибек тащил на себе треногу, Андреев — теодолит, остальные загрузились рюкзаками с едой на день и снаряжением, а конь с мулом остались пастись возле метеостанции. Тропа сначала шла вдоль берега залива, потом стала очень круто забирать вверх, и мы выбрались на перевал Шадау.
С шестисотметровой высоты озеро выглядело до того красивым, что дух захватывало. Бывшая долина Мургаба была залита водой цвета берлинской лазури. Причудливо изгибаясь, озеро терялось на востоке за несколькими выступами склонов. Слева под нами был виден Усойский завал, в который упирались все эти кубические километры синей воды. Сбоку от завала лежало еще одно озеро — маленький Шадау-Куль. С другой стороны был виден участок музкольского склона, с которого сорвалась в 1911 году вся масса завала. Тишина космическая. Даже ветра не было. Разговаривать не хотелось. Стояли, смотрели, совершенно зачарованные. Потом спохватились, стали фотографировать. Гурский предложил каждому из нас вообразить, как выглядела долина до затопления. Это было нетрудно: в 1883 году горный инженер Д. Л. Иванов составил удивительно точное описание этой части долины Мургаба, тогда цветущая и приветливой, а теперь затопленной холодными водами…
Спустились к Усойскому завалу. Это было грандиозное сооружение, сложенное каменными глыбами, часть которых превышала размером двухэтажный дом. Глыбы громоздились хаотически. Некоторые из них качались, когда на них ступали, и тогда становилось страшновато. С внутренней стороны завала вода завихрилась воронками. Бросил в воду спичку. Ее быстро затянуло в глубину. Туда же ушел и брошенный куст полыни. Это вода фильтруется через пустоты завала. Точная дата его образования делала завал привлекательным объектом изучения для ботаников. Можно было провести инвентаризацию флоры и установить, какие растения поселились здесь за сорок шесть лет. Этим мы с Гурским и занялись. А Селиванов с Андреевым стали прокладывать теодолитный ход через завал. Оказалось, что самая низкая перевальная точка завала возвышается над озером на сорок, а над внешним подножием завала — на двести десять метров. Получалось, что вода озера выбивалась из-под завала на сто семьдесят метров ниже его зеркала.
Гурский спилил корявый куст терескена, подсчитал годичные слои. Усмехаясь, предложил подсчитать и мне. Подсчитал. Получилось более семидесяти лет.
