«Пещера», рассчитанная примерно на семьдесят посетителей, была почти пуста. Две-три пары, очевидно молодожены, да за тремя сдвинутыми столиками веселая мужская компания. Но вот в дверях появились новые посетители. Он и она. Они несут большую корзину-люльку. В люльке младенец. За люлькой гуськом шествуют еще четверо детишек— от трех до десяти лет. Фамилия усаживается за соседним столиком. Дети, за исключением младенца в люльке, быстро рассеялись по помещению. Чувствуется, что они здесь не в первый раз.
Ресторанная жизнь идет своим чередом. Из невидимых светильников льется свет, достаточный, чтобы разглядеть лицо собеседника, но не его морщины. Из замаскированных динамиков струится приглушенная джазовая музыка. Я высказал мысль, что такую пещеру разбойников можно было бы без особого труда оборудовать и в Москве, и в Варшаве.
— Это заведение рассчитано больше на туристов, — сказала наша дама. — Если же хотите отведать национальных блюд в сочетании с экзотикой, надо посетить харчевню.
— Словом, если хочешь увидеть Восток, гуляй не по центру, а по старому городу, — вмешался ее супруг. — Сказочный Дамаск существует. Только его надо отыскать и увидеть. Это трудно, а для многих вообще невозможно. Есть Дамаск для туристов и есть Дамаск для сирийцев. Это два города. Первый мы тебе с удовольствием покажем. Второй показать нельзя. В него входят без проводников. Я знаю твою любознательность и желаю удачи, но торопись. Учти, что нынешнее поколение — одно из последних, которому доведется еще видеть старый Дамаск. Здания, построенные много лет назад, обветшали. Да и люди не хотят жить в старых условиях — скученно, без удобств. Здесь по поводу реконструкции города велись оживленные дебаты. Одни требовали беспощадно сносить старые кварталы, другие ратовали за сохранение «лица города». Строительство, конечно, идет. Возникают целые новые районы. Но все это в основном на окраинах. Проблема осложняется еще тем, что старый город построен в основном из глины, а она недолговечна. И сами по себе многие постройки не представляют никакой ценности — они хороши вкупе. Только их скопление и дает представление о «восточном арабском городе». Но изменение архитектоники потянет за собой многое. На широких проспектах нечего будет делать осликам. Их заменят и уже заменяют моторизованные коляски и грузовики. Магазины уничтожат базар. А с ним умрет и старый город. Очевидно, это неизбежный процесс.
Я хотел возразить, что может произойти другое: «заиграют» действительные шедевры древних строителей, погребенные под массой пристроек, надстроек, времянок, но не успел.
