Следующие две недели Кристиан и Лорен практически не виделись. Она появлялась на совещаниях, и иногда они могли столкнуться в коридоре, но в остальное время она отговаривалась тем, что погружена в работу над концертом.
Но Кристиан знал, что дело не только в этом. При встрече она была вежливой, собранной и профессиональной. Смеялась над его шутками, улыбалась в нужных местах. Но чего-то не хватало. Желание. Жар. Ему хотелось снова пережить их слияние, но честно ли будет открыть дверь, которую он сам и закрыл?
Нет. Но он хотел ее, и без настоящей Лорен дни были не такими яркими, а ночи казались слишком длинными.
Поборовшись со своими мыслями и чувствами еще несколько дней, он позвонил отцу.
— Доброе утро, сын.
— Доброе утро, пап. Ты уже выехал на работу?
— Сегодня не планирую.
— Все в порядке?
— Более чем. Теперь, когда ты президент, мне, по сути, нечего делать.
— Что за ерунда.
— Но тебе от этого хорошо, разве нет?
— Ну, в целом. — Кристиан направился в душ. — Я могу заехать к тебе по пути? Мне бы хотелось получить твой совет по поводу одной ситуации.
— Жду тебя.
Через некоторое время он припарковал у дома родителей «бентли», который купил после реакции Лорен. Если все сработает так, как он задумал, может быть, он купит такую машину и ей. В коридоре он столкнулся с Софией и тепло поприветствовал ее, прежде чем спросить, где отец.
— В кабинете, ждет тебя.
— Спасибо, София.
— Крис?
Он повернулся.
— Ты голоден?
— Перекушу по дороге.
— Гейб только что приготовила булочки с корицей, еще теплые.
— Как я могу сказать «нет» выпечке Гейб?
— Я принесу. — София улыбнулась. — С молоком.
Кристиан направился к кабинету отца, и с легким стуком открыл дверь. Если во всем остальном доме в основном царила эстетика Виктории, то эта комната была воплощением Николаса Бридлава. Темные стены, полки с книгами от пола до потолка, дорогая кожа, старинные столы излучали мужскую элегантность.
Преданность Николаса семье была отражена в фотографиях — он и Виктория, все сыновья. Небольшой портрет отца Николаса, первого мужа Джуэл Бобби, и его группы. И любимая фотография Кристиана — единственная цветная. Мать Николаса, их бабушка Джуэл, в центре группы девушек. В ажурных чулках и с пером в волосах.
— Что происходит, па? — Кристиан сел на стул.
