Наконец лодка причалила к берегу. Перевозчик подал Инге руку, помогая выйти.
– Как вас зовут? – спросил он ее.
Она ответила и, в свою очередь, задала вопрос о его имени.
– Рон, – сказал он, заставив меня вздрогнуть. Не Харон, конечно, но недалеко от этого!
– Расскажите нам свою историю, Рон, – попросила Инга.
– Ну что ж, – сказал он после некоторого колебания, – расскажу, раз вы просите. Хотя предупреждаю: моя история не из приятных. Но, видимо, пришло мне время исповедаться…
…Наверное, это был самый красивый город на свете. Он стоял на высоком морском берегу, открытый солнцу и веселым ветрам. Купцы, заходившие в гавань на торговых кораблях, издалека видели белые мраморные колонны его величественных зданий. Торговля с иноземными государствами шла бойко, город богател год от года, и в нем процветали искусства и ремесла.
Я был приемным сыном правительницы города – Арифемы. Мои родители погибли во время набега кочевников, когда мне было всего три года. Арифема взяла меня к себе и воспитала вместе со своими родными детьми. Я получил хорошее образование и ни в чем не имел недостатка. Казалось, жизнь прекрасна и впереди меня ждет только успех и процветание. Но, увы, все сложилось иначе…
Заморские купцы все более активно вели торговлю с нашим городом, и со временем решили создать неподалеку от него небольшую колонию. Время шло, и колония постепенно разросталась. Поначалу иноземцы не обнаруживали враждебных намерений и говорили только о своем желании мирного взаимовыгодного сотрудничества. Но все изменилось, когда власть в колонии захватила Марсолина. И вскоре отношения между городом и колонией стали быстро ухудшаться. Но, как впоследствии оказалось, это было на руку Марсолине. Она и не стремилась к добрососедским отношениям; ее целью был захват города и установление власти над ним. Но в то время об этом еще никто не догадывался…
Первый звонок прозвучал, когда Марсолина ограничила доступ к городу иноземных купцов, предоставляя привилегии только своим соотечественникам. В связи с этим Арифема выразила свой протест, но Марсолина просто проигнорировала его. Тогда Арифема вызвала меня к себе.
– Я хочу поручить тебе одно очень важное дело, сынок, – сказала она, когда я вошел.
Облик этой сорокалетней женщины невольно внушал уважение. Правильные черты лица, статная фигура, манера поведения – все в ней говорило о благородстве натуры. Я любил ее, как родную мать, но немного побаивался, потому что она была строгой и сдержанной. Арифема ровно относилась ко всем своим детям, включая меня, но мне всегда хотелось, чтобы она любила меня сильнее. С детства я старался завоевать ее благосклонность, выделиться на фоне своих сверстников, но все было тщетно. Мне так и не удалось стать ее любимцем.
