Однажды, желая в какой-то мере помочь молодым людям, я походатайствовала об их выступлении в одном из крупнейших учебных центров Алжира. Договариваться о спектакле приехал юный Мекки Абдеслам. Центр располагал прекрасным помещением для любых выступлений — театральных, концертных, спортивных. Но надо было видеть, каким растерянным чувствовал себя Мекки. «Уж лучше играть прямо перед зданием клуба, там достаточно большая асфальтированная площадка. А места… стулья можно вынести из клуба и поставить под открытым небом». Директор центра не согласился на это по вполне понятным причинам — погода стояла ненадежная, вечера были прохладные, студенты могли простудиться. Спектакль в нарушение всех принципов театра состоялся на сцене, и его художественная выразительность поистине не имела ничего общего с тем оригинальным мастерством, которое присуще этому театру в привычной «халка».
Своеобразное расположение действия обеспечивает его особую пластичность и выразительность, создает некую трехмерность, объемность изображаемого. И вместе с тем, учитывая драматизм действия, — безусловную эмоциональность. Актер лицом к лицу со зрителем не может грешить равнодушием или неверием в происходящее. Его задача — слиться со зрительным залом, овладеть его эмоциями и восприятием настолько, чтобы включить его в действие, в игру. Отсюда вытекает несколько настороженное отношение актеров к слову, к литературному тексту. Молодые исполнители боятся «заболтать» спектакль, наскучить зрителям. Чем меньше текста, считают они, тем ярче зрелище, тем доступнее оно зрителю и тем сильнее воздействует на него. Созерцание, медлительность в момент представления недопустимы. Поэтому на зрителей актеры сознательно обрушивают весь свой неистовый темперамент, порою принимающий экстатические формы. В сочетании со своеобразными музыкальными ритмами, световыми эффектами, пантомимой, клоунадой, танцем, пением и кинематографом это создает неожиданное зрелище. Причем достигается все это самыми простыми, лаконичными средствами, ибо театр не может рассчитывать на какую-либо сложную машинерию, ведь у него нет даже элементарной материальной базы. Театр существует на деньги, вырученные от сборов. Билеты дешевые, сбор невелик, приходится порой прибегать к финансовой помощи друзей, родственников и, конечно, все того же Мустафы Катеба. Иногда спектакль отменяется из-за отсутствия зрителей вообще. В этих случаях вместо обеда актерам приходится довольствоваться куском хлеба с маслинами. Во время гастролей актеры ночуют гам же, где играют. Болеть нельзя — дублеров нет, да и покупка лекарств не предусмотрена ни одной статьей театральных расходов.
