Впрочем, эта изолированность была вскоре нарушена. Правда, преемник Хеопса, фараон Джедефра, построил себе самую северную гробницу примерно в пяти милях севернее Гизе, в Абу-Роаше; теперь от нее осталась только куча камней. Но уже фараон Хефрен вернулся к месту захоронения своего великого отца и всего через несколько лет воздвиг здесь вторую пирамиду.
Музей со стеклянными стенами, в котором хранится Царская ладья Хеопса, расположен у южного подножия Великой пирамиды, непосредственно над ныне пустой глубокой траншеей, в которой была найдена ладья. Для туристов этот музей — недоступный храм, ибо их туда не допускают, и лишь немногие ученые удостаивались этой чести. Местные специалисты уверяли меня, что такой музей в пустыне просто нелепость: его стеклянные стены и крыша создают чудовищные перепады температуры и влажности, подвергающие деревянные части ладьи чрезмерным перегрузкам, и поэтому за будущее Царской ладьи трудно ручаться.
Мы шли по маленькому музею, рассматривали фотографии, рисунки, модели, отдельные образцы веревочных узлов и циновки, некогда покрывавшие разобранные части ладьи. Хаджа Ахмед рассказывал мне, как происходили раскопки и реконструкция судна, занявшие у него в общей сложности почти 16 лет! Ладья после целого ряда неудач была наконец собрана и выставлена в музее над ее погребальной траншеей только в 1970 году.
На меня и раньше производили впечатление размеры и древность этого судна, о чем я читала или слышала от Хаджи Ахмеда. Но я была совершенно не подготовлена к огромному эстетическому восторгу, который охватил меня при виде ладьи. Древние кедровые доски источали темно-золотое сияние, их теплый, смолистый аромат царил в пыльной атмосфере музея. Изящные очертания ладьи поражали необычайной красотой, ее высокоподнятый нос и плавные линии явно восходят к древним папирусным челнам, должно быть первым суденышкам Египта. Но помимо чистоты линий и величия общего замысла в этой ладье просматривались изящество и тонкость деталей, столь свойственные всей культуре IV династии. И выражалось это не только в искусно вырезанных бутонах лотоса или пальмообразных капителях стройных колонн корабельного навеса над каютой, но и в таких прозаических деталях, как дверные ручки. Эти три основные особенности — лаконичность, величие и изящество — вновь и вновь повторяются в искусстве той эпохи: в скульптуре, архитектуре, даже во фрагментах настенных росписей и рельефов, уцелевших от тех времен. IV династия поистине наложила свою печать на всю египетскую цивилизацию, определив классические каноны последующих поколений. Об этом следует постоянно помнить, оценивая ладью фараона Хеопса с точки зрения произведения искусства, как религиозный или ритуальный символ, или, наконец, с точки зрения ее функционального, практического назначения.
