(т. е. пишите как угодно, только не так, как в русском языке).
Модест Филиппович всячески бранил «москализмы» и «этих оборотней крестьян, которые стыдятся своего собственного языка и пытаются говорить «по-русски»[190]. А вот, что касается сочинителей произведений на «украинском литературном языке», то их, по мнению «крестоносца», если и надо критиковать, то не за искусственное, в ущерб пониманию народа, отгораживание от русского языка, а за то, что отгораживаются недостаточно.
Указанная статья М. Ф. Левицкого была опубликована в августе 1909 г… Однако спустя три года, когда провал «крестового похода» стал очевиден самым отъявленным фанатикам «украинской национальной идеи», литератор существенно «скорректировал» свои взгляды. В новой статье (подписанной, правда, не собственной фамилией, а псевдонимом «М. Пилипович»), опубликованной на этот раз не в рупоре Грушевского, а в украинском педагогическом журнале «Світло», он уже называл И. С. Нечуя-Левицкого в числе знатоков народного языка (и послал эту статью самому Ивану Семеновичу в знак солидарности).
Теперь Модест Филиппович признавал, что «постоянно приходится слышать упреки в том, что "украинского литературного языка наш народ не понимает", а книжек наших читать не может и не хочет».[191] Упреки эти, замечал он, раздаются не только из лагеря «врагов наших», которые «говорят, что это выдуманное польско-галицкое "язычие", "жаргон", даже "тарабарщина", что народ наш лучше понимает русский язык, чем так называемый "украинский" язык"».[192] И не только от тех, кто «не враги, а вроде бы друзья наши, которые сами называют себя "тоже малороссы"; от таких людей часто приходится слышать вот такое: — "Помилуйте, что это за язык в ваших книгах и газетах? Я ведь тоже малоросс, но никак не могу понять такого языка; возьмешь эту вашу "Раду" и что ни строчка, то и зацепишся… Я сам очень люблю малорусский язык, песни, с удовольствием читаю и Шевченку, и Котляревского, но ваших книг и газет читать не могу».[193] Критикуют «украинский язык» за непонятность даже «сознательные украинцы». «Про них, — отмечал М. Ф. Левицкий, — за исключением очень немногих, нужно сказать, что всякий из них считает себя знатоком украинского языка и немилосердно критикует язык наших газет и книжек, но как сам напишет что-нибудь, то, в основном, очень плохеньким языком».[194]
«А крестьяне? Это же для них издается большинство наших книжек и периодики; значит и приговор их для нас должен быть самым интересным. Крестьянин — очень строгий и немилосердный критик: он поставит нам на вид все обвинения, которые мы слышали и от врагов, и от "тоже малороссов", и от сознательных украинцев. Если крестьянин не разберет в книжке или газете сколько-то слов и из-за этого не поймет написанного, он бросит и скажет, что оно "не по-нашему" написано… Еще и посмеются крестьяне с этих чудацких писаний».
