«С тех пор как перестало существовать поселение Джармо, — пишет Брейдвуд, — господствующим фактором, преобразующим окружающую среду, был уже человек, и следы его деятельности на Ближнем Востоке можно увидеть повсюду. В целом деятельность людей, как земледельцев, так и скотоводов, была разрушительной по своим последствиям, хотя ни один человек при этом и не ставил разрушение своей сознательной целью».
Вот как описывает Брейдвуд древний ландшафт этого края: «Есть все основания полагать, что в позднем доисторическом и в начале исторического периода от Центральной Палестины через Сирию и до Восточного Ирака тянулась полоса почти сплошных горных и предгорных лесов, местами густых, местами разреженных, «парковых». В горах зимой выпадало большое количество осадков; здесь росли большие, широколиственные деревья, а подлесок представлял собой непроходимую чащу. То был поистине первобытный лес, остатки которого теперь сохранились лишь на немногих пологих склонах гор, вдали от деревень. У подножия гор и на равнинах росли, по-видимому, разреженные леса, где преобладал дуб…»
Что касается фауны этого периода, то, судя по данным Джармо, жители поселения могли заниматься охотой и на поросших травой лугах, и в окрестных лесах, и в дебрях высокогорья. Из числа животных, чьи кости найдены при раскопках, некоторые, как, например, дикий кот, уже полностью исчезли. Другие, такие, как олень, леопард или медведь, приспособление к жизни в лесах, теперь, когда лесов почти не осталось, близки к исчезновению. Продолжают существовать, несмотря на постоянную охоту на них, дикая свинья, волк, лисица, а также дикая коза и газель. «В наши дни, — пишет Брейдвуд, — в долине Чамчамаля, как равнина, так и предгорья которой были прежде покрыты лесом, трудно встретить даже кустарник. Карликовый дуб не успевает достичь и высоты шести футов, как его срубают собиратели топлива. Поскольку леса и кустарника не стало, а трава каждую весну выщипывается скотом, почва по большей части оползает в реки, превращаясь в ил. Зимой она, едва успев образоваться, смывается со склонов дождями, которые гонят по земле потоки шоколадного цвета…» [28, с. 173].
Все это не что иное, как источник аллювия[2], сформировавшего Месопотамскую равнину.
