— Посмотри на пу[32], я нашел ее на рифе!
— Какая красивая!
— Это тебе.
— Как ты мил! — Момент был благоприятным, и Викторина решился.
— Ты уже испытал типера[33]?
— Нет еще, — признался Матаоа с сожалением.
— Так чего же ты ждешь? Ты думал об этом?
Мальчик опустил голову и не ответил. Чего хочет от него Викторина?
Он знал, что Викторина помог Хаамару, Тотаи, Туке и многим другим мальчикам; может, сейчас он решил взяться за него?
— Это надо сделать, — настаивал Викторина, — если хочешь, я поговорю с Тоуией.
Матаоа подавил смех. Толстая, старая Тоуиа! Странная мысль! Но в то же время он почувствовал облегчение, ибо самое неприятное уже миновало: он давно ждал подобного предложения от Викторины. Товарищи предупреждали его, что рано или поздно это должно произойти.
Викторина испытующе вглядывался в его лицо. Правильно ли он поступил, задав этот вопрос? Конечно, Тоуиа не могла показаться мальчику привлекательной, но что за важность? Будучи уже два года вдовой, эта опытная женщина просвещала многих мальчиков, а те оказывались способными учениками и в дальнейшем приходили к ней без приглашения.
— Ну, что ты скажешь?
— Я не знаю.
— Сходи к ней по крайней мере один раз. Все мальчики так делают.
Каково! Значит, доходившие до него слухи справедливы! Мальчики часто хвастались тем, что они проделывали с девочками, но ничего не говорили о пожилой Тоуие!
— Туке делал?
— Конечно.
— А Тотаи?
— И Тотаи тоже.
— Ты уверен?
— Что за вопрос.
Матаоа убежал, смеясь. Викторина был счастлив. Сегодня вечером он поговорит с Тоуией.
* * *
Какая странная вещь: с той ночи, когда он тайком, пока все спали, покинул семейную хижину и познал Тоуиу, он чувствовал себя совсем другим, а потому и Моеата стала в его глазах иной. Она заметила это и оказала:
— Что с тобой? Ты изменился.
— Может быть.
— Нет, на самом деле изменился.
Ей удалось на несколько минут ускользнуть из-под надзора своих родителей и встретиться с ним за кладбищем в кокосовой роще. Они уселись рядом за развалинами старинного марае[34], чтобы их не могли увидеть.
Его не тянуло к разговорам. Сердце билось как-то совсем необычно. Ему и раньше много раз хотелось коснуться Моеаты сквозь одежду, но не так, как теперь. Никогда его желание не было столь определенным. Он еще ближе придвинулся к ней. Едва почувствовав это, она вскочила, рассерженная:
— Ты — как другие!
Он тоже поднялся:
— Какие другие?
— Все, все вы!..
Он никогда не видел ее такой. Она даже подурнела от гнева. Расстроенный, он не знал, что сказать:
