Мато неодобрительно покачал головой, а на лице Те-хины появилась гримаса отвращения. Старый Моссиу лишь улыбнулся. Амбруаз был его сверстником. Им было по семнадцати или восемнадцати лет, когда к Арутаки пристала шхуна и судовой приказчик перевел населению текст печатной декларации на таитянском языке: «Германия находится в состоянии войны с Францией, нашей далекой родиной. Взрослых мужчин мобилизуют на местах для сбора копры, которая требуется в очень большом количестве, так как необходима для ведения войны и победы. Жителей призывают поставлять как можно больше копры, больше, чем когда-либо раньше».
В тот вечер много молодых людей, очень возбужденных, ходили от хижины к хижине и говорили, что соберут по десять, по пятнадцать, а то и по двадцать-тридцать тонн копры. Тогда же два юноши (один из них был Амбруаз, в то время носивший имя Итая) сели на шхуну, заявив, что хотят поступить на военную службу и сражаться с оружием в руках против врагов Франции, вместо того чтобы сидеть дома и заниматься обычными делами.
Шли годы, и однажды Итая вернулся на Арутаки, но… другим, совсем не похожим на прежнего молодого туамотуанца. Он не только принял новое имя, Амбруаз, но ему не удавалось включиться в общую жизнь деревни. Другой парень с Арутаки был убит в том же бою, в котором Амбруаз был ранен. Амбруаз получил медаль, затем был отправлен в госпиталь, где лечился два месяца. Он привез столько историй о странах, в которых побывал, о мужчинах и женщинах, которых узнал, что рассказов хватит еще лет на десять.
Не удивительно, что этот Итая, ставший Амбруазом, приобрел привычки, каких не было у людей Арутаки. «Во Франции, — говорил он, — даже солдаты ежедневно пьют за столом вино, а до еды выпивают так называемый аперитив. И так делают все, но при этом никогда не напиваются допьяна, во всяком случае очень редко». Ох уж этот Амбруаз! Почему же на Арутаки он пьет вино и спирт и что ни день то пьян? С каждой шхуны, прибывавшей на атолл, выгружали для него бутылки и ящики, и в тот же вечер он уже бывал пьян, как мальчишка от первого литра пиа[16].
Пока его запасы не истощались, он напивался каждый день. По его словам, причиной тому был климат Арутаки. Хотя Амбруаз был самым большим пьяницей на атолле (говорили: пьян, как Амбруаз), единственным, кто пил регулярно, его тем не менее почти все любили. Когда он бывал трезв или еще не совсем пьян, трудно было найти человека приветливее его.
