Вчера Мато привез жирных параи, полных молоки. Он охотился на них в открытом море, а не в лагуне, сегодня же возвращался с того места в самой лагуне, где в изобилии водились ихии.
Наверное, сегодня в пироге ихии. Если они достаточно жирные и их много, Викторина оставит нескольких для фафару[15]. Сейчас как раз время готовить обед. Викторина развел огонь под длинной железной решеткой, положенной на почерневшие камни, и поставил на нее большой котелок и чайник с водой, а потом положил кусок листового железа для поджаривания рыбы. Тщательно вытерев руки о набедренную повязку, он погрузил их в мешок с мукой, а затем в таз с холодной водой и, не вынимая рук из воды, слепил несколько шариков и бросил в кипящий котелок. Во дворе лежал ствол кокосовой пальмы с прибитой к нему теркой для орехов. Викторина уселся верхом на ствол и натер сердцевину двух орехов.
Между тем Мато пристал к берегу, и Матаоа помог ему вытащить пирогу на сушу. Мато уложил остроги, очки и сменил набедренную повязку. Дети стали выбрасывать на землю красивых жирных ярко-красных ихий. Матаоа хватал их решительно, по-мужски, в то время как Тена прикасалась к ним с опаской, боясь уколоться о ядовитые шипы на спине и по бокам жабр. И все же девочка поранилась. Она быстро поднесла палец ко рту и стала высасывать маленькую ранку.
Продолжая тереть кокосовые орехи, Викторина закричал:
— Матаоа, я сам очищу рыбу!
Но Матаоа лишь молча покачал головой: он уже присел на корточки и чистил ихий ногтями. Ну и Матаоа! Ничто так не интересовало его, как рыба. Вечно он торчал возле нее, рассматривал рыб, щупал, расспрашивал людей обо всем, что касается ныряния, дергал за хвост акул, спавших в общинном бассейне. Короче говоря — второй Мато. Правда, в отличие от своего отца в этом возрасте он был худощав и тонок, хотя широк в плечах и хорошо сложен. В нем была гибкость Техины и Моссиу. С нетерпением ожидал он того момента, когда ему разрешат нырять. Но для этого нужно стать посильнее и набрать весу побольше. Викторине же становилось плохо даже при одной мысли оказаться лицом к лицу с акулой, он даже никогда не купался в море. Десятки акул проплывали по течению мимо окон его кухни. Некоторые приближались к берегу и жадно набрасывались на рыбьи отбросы и внутренности, раскиданные по песку. Когда он рассказал о своих страхах Матаоа, тот пожал плечами: он-то акул не боялся.
* * *
Из натертой мякоти кокосового ореха Викторина выжал в миску молоко. Ипо сварились. Он вытер влажной тряпкой большой прямоугольный стол, покрытый красной с темными разводами клеенкой, и поставил приборы.
