Эхо странствий | страница 89

Мы продолжаем свой путь, а префект между тем рассказывает…

Индиец с его уникальной холодильной установкой много лет был монополистом: он диктовал рыбакам цены на рыбу, устанавливал тарифы за ее хранение. Что поделаешь! Когда пирога возвращается с хорошим уловом, а термометр в тени показывает плюс сорок градусов, то тут уж не до размышлений. Чуть замешкался — и вся рыба протухла, бросай ее снова в океан… Год назад местные рыбаки решили по примеру крестьян объединиться в кооперативы. И вот что из этого получилось.

Баобабы Мадагаскара

Взвизгнули тормоза. Стоп! Перед нами на пустынном берегу, почти у самой воды, стоит светло-зеленый терем без окон и с одной дверью. Это новая холодильная установка, построенная членами рыболовецкого кооператива Мурундавы. В те дни заканчивались последние отделочные работы. И я уверен, что сейчас рыбаки уже забыли дорогу к монополисту.

И снова мы едем и ходим по городу. Меня везут туда, куда мне хочется. Я захожу в школу, неистово шумящую во время перемены, рассматриваю строгий, со знаменем в углу кабинет префекта, брожу по окраинам среди убогих хижин, фотографирую могилы с традиционными деревянными скульптурами.

— Что бы вы хотели еще увидеть? — спрашивает Рамилиаризон.

— Баобабы, — отвечаю я. И меня везут за двадцать километров от города в леса исполинских деревьев, похожих на дирижабли, поставленные «на попа».

Префект, у которого одиннадцать детей, и трое из них, как оказалось, были в тот день больны, расстался со мной в третьем часу ночи…

Комфортабельный паром, дважды в день курсирующий между Африкой и Европой, приближался к Гибралтару. У перил верхней палубы столпились пассажиры. Жужжат любительские кинокамеры, щелкают затворы фото> аппаратов. Высокий англичанин в клетчатом пиджаке установил портативный мольберт и неторопливо делает этюд гибралтарской скалы. Безучастные ко всему на свете нечесаные битники неопределенного пола поплевывают в черносмородиновые волны. Многодетная французская семья громко обсуждает вопрос о том, сколько времени пробыть в Гибралтаре. Взрослые за то, чтобы неделю, молодежь — чтобы три дня.

— Вам хватит и двух часов! Там ничего нет, кроме единственной улицы Мэйн Стрит, — авторитетно заявляет румяный немец, аптекарь из Гамбурга, выпуская из кинокамеры длинную очередь по скале.

— Смотря как подходить к этому вопросу, сэр, Пивных там несомненно меньше, чем в Баварии.

Эту реплику подает англичанин. Искра принципиального спора вспыхнула. Публика делится на три лагеряприверженцы Гибралтара, противники и нейтралы, никогда там не бывавшие. Битники с тоскливой индифферентностью перевесились через борт. Похоже, они очень голодны.