Это - Гана | страница 8
Улица окаймлена стеклянными стенами банков и универмагов. Любой отрезок ее — иллюстрация к статье «старое и новое». Причем почему-то рядом все время оказывается очень старое и очень новое. Улица не производит цельного впечатления — это случайное сборище высоких зданий, которые потеснили, но не смогли выгнать старые одноэтажные домики с парикмахерскими, чоп-барами и лавками.
И везде торгуют. В первый день, когда мы попали в Аккру, в субботу, торговали меньше, чем обычно, — короткий день, но вообще-то в Аккре, как и в любом ганском городе, торгуют много. Очень большой процент населения, особенно женского, занят в мелкой розничной торговле, в такой мелкой, когда пачка сахару продается по кусочкам, а сигареты — поштучно. Пока товар дойдет до покупателя, он вырастает в цене в несколько раз, но очень часто ганец может позволить себе купить пять кусков сахару, но не пакет его, в котором кусок обошелся бы дешевле. Бесконечными рядами сидят толстые веселые мамми (мы знали, что увидим их, и увидели) и продают спички, сигареты, носки, нитки, лепешки, тетрадки — все что угодно.
Увидели мы, конечно, и мамми-лорри с названиями на ветровом стекле, и продавцов кинжалов в кожаных ножнах, бус и других сувениров. Согни лет африканцам привозили бусы и меняли их на золото. Теперь приезжие увозят бусы из Африки в Европу. Времена изменились.
В общем, мы увидели очень многое из того, что ожидали увидеть. Гана не таилась. Но, с другой стороны, мы ровным счетом ничего не узнали о ней.
Мы взглянули уже на ее европейскую маску (в гостинице в первую очередь), почувствовали тот городской колорит, что город готов показать любому, кто забежал туда на денек. Вот и все.
Знакомство с Ганой еще предстояло.
ПОЧЕМУ ГАНА?
Энгманн подошел к большой карте.
— Значит, после того как мы окончим знакомство с Аккрой, надо будет собираться в путь по стране.
Мы познакомились с Энгманном два дня назад. Нас представили министру строительства, тот поручил нас своему заместителю, а заместитель — Энгманну, одному из руководителей Управления общественных работ. Мы будем два месяца работать вместе. Мы еще присматриваемся друг к другу, он — первый ганец, с которым нам предстоит близко познакомиться, и по нему мы будем до какой-то степени судить о строителях новой Ганы. Мы — первые русские, с которыми встретился Энгманн. По нас он будет судить о советских людях.
Энгманн скуласт и улыбчив. У него светлая для ганца кожа и резкие, рубленые черты лица. Кабинет его завален папками, и совершенно непонятно, когда он успевает просмотреть и подписать их. Пока мы сидим, раз пять в комнате неслышно появляется курьер и подкладывает новую папку в кипу «входящих». В Гане не хватает квалифицированных инженеров и администраторов, и те, на кого опирается правительство, молоды и чем-то похожи друг на друга. Может быть, деловитостью, серьезностью и способностью быстро разбираться в том, что нужно, что полезно стране.
