В этом японском квартале, где было много домов, по виду похожих на школу, совершенно не чувствовалось сутолоки и шума. За кварталом сразу же начинался зеленый массив парка Сиба, вряд ли дети шли через весь парк куда-то на другую улицу. Следовательно, школа могла быть только где-то недалеко. Как-то утром я заметила на асфальте небольшие клетки, начерченные розовым мелом. Они напоминали наши «классы», в которые так любят играть московские ребятишки. В клетках кое-где были нарисованы какие-то значки и иероглифы. Разглядывая их, я вдруг услышала за спиной: «Ду ю вонт ту плэй исикэри?» («Вы хотите играть в исикэри?»)
Это был тот маленький школьник, которого я видела каждое утро. К сожалению, я не умела играть в исикэри, но Таро (так звали мальчика) очень толково изложил правила игры, и я пришла к выводу, что игры детей, несмотря на расстояния, разделяющие страны, имеют много общего. Исикэри — одна из любимых игр японских ребят, — почти полностью соответствовала нашей игре в «классы».
Таро ловко прыгал, придерживая висевшую через плечо голубую фляжку с чаем для завтрака. Учился он в третьем классе начальной школы. Обучение в японских школах начинается рано. Едва малышу исполнится шесть лет, мама и папа ведут его в школу, и начинается школьный «марафон» — в начальной школе — шесть лет, в средней школе первой ступени — три года и, наконец, в средней школе второй ступени — еще три года. Далее идут высшие учебные заведения и университеты — дайгаку с четырехлетним сроком обучения.
— Но где же твоя школа? Далеко она отсюда? — спросила я.
И тут произошло невероятное — мальчишка показал мне здание, выходящее окнами в соседний двор, хорошо видный из нашего отеля. Правда, выход из школы был на другую улицу, но все равно удивительно — в течение двух месяцев жить бок о бок со школьным зданием и не подозревать об этом. Это было совершенно непостижимо!
Потом я не раз бывала в японских школах, но до самого отъезда не переставала удивляться тишине в классных комнатах, необыкновенной дисциплине и вежливости учеников. Преподаватели подтверждали вычитанное мной в литературе еще до приезда в Японию положение — «проблема дисциплины в японских школах не существует».
По всему видно было, что это так. Но почему так, в чем причина? Кто-то сослался на испокон веков существовавший в японских школах режим, поистине «железную» дисциплину, которая достигалась применением телесных наказаний. Другой же учитель, рассказывая о формировании характера ребенка, заметил, что вообще японцы — народ большой дисциплины и организованности. С этим нельзя было не согласиться.
