Пройдя три квартала в южном направлении, я поравнялась со зловонным домом гробовщика на противоположной стороне улицы.
На лужайке перед домом четверо мужчин в рабочей одежде торопливо мастерили гробы, и у меня в костях эхом отразился визг их пил.
– Те мальчишки уже не играют на гробах? – спросила я у рабочих.
Седеющий мужчина в маске на худом лице поднял голову, на мгновение перестав пилить.
– Что вы сказали?
– В прошлый раз, когда я здесь проходила, видела, как какие-то мальчики играют на гробах.
– Вы имеете в виду этих маленьких сорванцов, которых мы тут всю неделю гоняли?
– Да.
Мужчина кивнул на поставленные друг на друга гробы поменьше.
– Теперь они вон там.
Я ощутила его слова, как удар в живот. Опустила глаза и сделала вид, что не услышала ответа.
Укрепленные подошвы моих скаутских ботинок гулко стучали по тротуару.
Смерть щелкала зубами, наступая мне на пятки. «Я тебя догоняю. Ты уже чувствуешь мое приближение?»
Пройдя еще пять кварталов, я вынула из черной сумки визитку мистера Дарнинга, потому что его дом был где-то рядом. Я скользила взглядом по витринам магазинов в поисках фотостудии. Шляпный магазин, театр «Мечта», бакалейная лавка, отели. Наконец я ее увидела, студию Дарнинга, – скромную витрину на северо-восточном углу Пятой улицы.
В двух оконных витринах были выставлены работы мистера Дарнинга: коллекция из двадцати фотографий, по десять в каждом окне. Ни одна из них не была омрачена ду́хами, защитными масками или хотя бы войной. Я увидела младенцев в длинных белых крестильных сорочках и пухлощеких детишек в матросских костюмчиках. Невесты в воздушных вуалях позировали рядом с гладко выбритыми мужчинами в костюмах-тройках. Футболисты школьной команды, одетые в черные джемперы и штаны по колено, сурово смотрели в камеру, сложив на груди руки. Хорошенькая молодая женщина с темными кудрями, собранными на макушке, смотрела на меня бездонными черными глазами. На белой табличке под этой рамкой кто-то написал: «Прекрасная певица Сан-Диего Вивьен Бодро».
Эти фотографии были так прекрасны, что я невольно заулыбалась под маской.
МИСТЕР АЛОИЗИУС П. ДАРНИНГ
ФОТОГРАФ И ПРИЗНАННЫЙ НИСПРОВЕРГАТЕЛЬ ШАРЛАТАНОВ-СПИРИТУАЛИСТОВ
Звон медного колокольчика известил о моем прибытии. Я вошла в небольшую приемную с тремя дубовыми стульями.
– У меня клиент, – сообщил из-за ширмы мистер Дарнинг. – Подождите, пожалуйста, одну минуту.
– Билли, сиди смирно, – произнес женский голос. – Папа хочет увидеть, как вырос его мальчик.
