– Я не знаю. Мама Стивена не смогла прийти. Все очень плохо.
– Мне так жаль. – Тетя Эва заключила девушку в объятия. – В последнее время тебе выпало столько испытаний… И Стивен… и твоя мама… и твоя собственная борьба с гриппом.
Она помогла Грейси поправить парик, чтобы скрыть разрушительные следы, оставленные болезнью.
Я пыталась не смотреть на нее во все глаза.
– Где мама Стивена?
– Она на какое-то время уехала. – Грейси опустила голову. – Она очень изменилась с тех пор, как Стивен…
Она сглотнула. От нее исходила странная энергия, окутавшая ее, словно облако пара. Я почувствовала ее, несмотря на запах горения серы, подобно тому как ощутила в больнице металлический привкус ярости тети Эвы. Кисловатый, испорченный, как у простокваши.
К нам подошел Джулиус. Я впервые увидела его в маске. Рядом с ним шел тот самый плотный молодой человек в очках, который привез его домой в то утро, когда я узнала о смерти Стивена.
– Грейси, присядь. Ты неважно выглядишь. – Джулиус обернулся к нам.
– Эва, спасибо, что пришли. Мэри Шелли, я с сожалением узнал о несчастном случае с молнией. Тебе лучше?
– Да. Спасибо.
Тетя Эва коснулась его руки:
– Джулиус, как ты?
– Не очень. Эмм… Что-то… – Он потер опухшие глаза. – Ээ… Что я только что хотел сказать? Ах да. Вы знакомы с моим вторым кузеном? Это близнец Грейси, Грант.
Я вежливо кивнула Гранту:
– Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – отозвался Грант. – Я так часто видел твою фотографию, но в маске тебя не узнать. Девушки в этой марле выглядят нелепо.
Я открыла было рот, чтобы парировать, что он, вероятно, выглядит лучше в марле, чем без нее, но из уважения к Стивену промолчала.
Тетя Эва продолжала держать Джулиуса за локоть.
– Грейси сказала нам, что твоей маме не очень хорошо.
– Так и есть, – ответил он. – Она в ужасном состоянии. В этой несчастной семье все либо умирают, либо разваливаются на части. Все сложнее с этим мириться.
Он осторожно отнял свою руку у тети и вытащил из кармана пиджака носовой платок. Из его глаз закапали крупные слезы, чего я от него никак не ожидала. Он казался слишком мужественным, чтобы плакать даже на похоронах собственного брата, но я ощутила искреннюю горечь его утраты.
Похоже, у меня во рту эмоции других людей внезапно обретали вкус.
– Как странно, – прошептала я, и Джулиус поднял на меня красные глаза.
– Что странно? – спросил он.
– То, как я себя чувствую.
Я снова посмотрела на гроб Стивена, и меня охватило желание подойти и коснуться его. Тетя Эва подвела Грейси к стулу. Джулиус отер глаза и пробормотал что-то о ду́хах. Я извинилась и отошла от него, направившись в переднюю часть комнаты. Темные глаза Стивена наблюдали за мной сквозь светящийся синий туман.
