. Потом проверка: «Рыжеволосая женщина в фартуке перебегает улицу, видит мою дымящуюся одежду и мои безжизненные глаза, которые смотрят на нее сквозь летные очки, и сотрясает мое обмякшее тело, чтобы его оживить. Но тщетно».
– О боже, она умерла! – кричит она женщине, которая мчится к ней по лужайке. – Молния попала в эту бедную девочку и убила ее.
Вывод: «Мэри Шелли Блэк и в самом деле покинула этот мир».
«О боже, – подумала я. – Что я натворила?»
Я подняла голову: черная грозовая туча клубилась над эвкалиптом подобно разгневанному зверю. Где-то неподалеку раздался вой сирены. Вокруг меня собрались соседи в масках.
– Что я натворила? – крикнула я людям внизу, хотя никто этого, похоже, не услышал. Та я, которая сидела на дереве, с моей точки зрения выглядела вполне осязаемой и живой, но я боялась, что это лишь мираж. – Мне кажется, это неправильно. Что мне теперь делать?
На улице показалась черная полицейская карета скорой помощи. Соседи отчаянно замахали руками, призывая ее скорее подъехать. Мужчины в форме выпрыгнули из автомобиля и схватили носилки. Я все еще видела свое безжизненное тело с обожженными пальцами и серым лицом, и никто, даже медики скорой помощи, не мог меня оживить. Один мужчина сдвинул мои очки на лоб и закрыл мне глаза. Моя кожа казалась холодной, чужой и уродливой. От мысли о возвращении в безжизненную плоть мне стало дурно. К тому же падение казалось мучительно опасным. Но сидеть на дереве над собственным телом тоже было неправильно. Смерть представлялась мне совершенно иначе. Не было ни ангелов, ни арф, ни жемчужных ворот. Только я, которая таращилась на собственный труп, не зная, как быть дальше.
«Возвращайся, – сказала я себе, когда полицейские положили мое тело на носилки. – Твое время еще не пришло, это совершенно очевидно. Быстро! Пока еще не поздно».
Я ринулась с ветки эвкалипта вниз, снова войдя в тело девочки, как будто упала в бассейн, наполненный ледяной водой. Каждая моя клеточка пульсировала жгучей болью. Я хватала воздух ртом, подобно умирающей рыбе, и почувствовала, как у самых моих ступней захлопнулись железные дверцы.
Мои руки и ноги глубоко легли на брезентовое ложе в задней части темного фургона. Я снова была заключена в холодное тело девочки, в голове которой пульсировала боль, а пальцы правой руки нестерпимо болели. Рядом со мной кто-то булькал и сипел так громко, что, казалось, он тонет. Вибрация двигателя автомобиля отдавалась у меня в позвоночнике.
