Огрубляя, можно сказать, что эффект Керета-Стругацких — результат столкновения с экстраординарным событием в прошлом, эффект Ровера работает на устранение всякой «экстраординарности» событий настоящего, а эффект Талеба позволяет примириться с экстраординарными событиями будущего, сделав их предметом прогнозирования, калькуляции и проектирования.
4. Эффект рутинизации (эффект Маккормика) тоже обладает особой темпоральностью. Если рационализируем мы события в будущем свершенном времени («как если бы это уже произошло»), то рутинизация экстраординарного происходит в модусе present indefnite: «такое случается». Абсолютное событие утрачивает свой уникальный статус вследствие регулярного повторения. Уникальное перестает быть уникальным, когда становится регулярным. Революции не происходят по вторникам, геноцид не совершается в каждый третий понедельник месяца, техногенные катастрофы не повторяются подобно падению Сизифова камня, и смерть для нас, в отличие от птицы Феникс, не обратима.
Уникальные события разрушают сложившиеся рутины. Теракт в метро ломает повседневный социальный порядок; взрыв в подземке страшнее авиакатастрофы еще и потому, что метро — вероятно, самый рутинный, повседневный вид транспорта. Но как происходит рутинизация, опривычивание самих уникальных событий? В результате их повторения. Повторение террористических атак заставляет воспринимать их как что-то, скорее, встроенное в социальный порядок, нежели противостоящее ему. (Отсюда черная израильская шутка: «Обедать лучше в той пиццерии, которую на этой неделе уже взрывали».)
В определенной перспективе эффект рутинизации является всего лишь разновидностью эффекта типизации (эффекта Ровера). Однако есть одно существенное различие, позволяющее выделить его в отдельный класс эффектов фреймирования экстраординарных событий. Типизация происходит всегда здесь-и-сейчас. Это моментальная когнитивная операция, укорененная в самом акте восприятия события как события определенного рода. Напротив, рутинность события — следствие его воспринимаемой регулярности, а не одной лишь типичности. Мы должны быть уверены в том, что происходящее здесь-и-сейчас — не просто «типичный случай» (кражи кошелька, потери ключей, автомобильной аварии), а случай, уже имевший место в недавнем прошлом и, скорее всего, обреченный на повторение: у меня опять украли кошелек, я снова потерял ключи и — уже который раз — поцарапал машину.
Именно поэтому мы предлагаем назвать эффект рутинизации в честь Кенни Маккормика — персонажа мультипликационного сериала «Южный парк», регулярно умирающего без причины, воскресающего без объяснений, открывшего нам новые грани проблематики абсурда трансцендентного в имманентном
