.
Фабрикация предполагает, что один или несколько людей целенаправленно формируют у другого человека или группы ложное, иллюзорное представление о происходящем. Данный класс трансформаций объединяет розыгрыши, экспериментальную инсценировку (навязывание испытуемому ложного представления о целях эксперимента), учебный обман (взлом сейфа для тестирования системы безопасности), «патерналистские конструкции» (сокрытие информации во благо жертвы), проверки (введение жертвы в заблуждение для оценки ее действий), а также многочисленные формы злонамеренного обмана.
Здесь, правда, появляется некоторая двусмысленность, связанная с понятием «намерения». По Гофману к сфабрикованным реальностям относятся также различные формы душевной болезни, сна, гипнотического состояния, наркотического опьянения и галлюцинаторных расстройств — все те «миры», которым У. Джеймс и А. Шюц приписывали суверенитет и самозаконность, а, следовательно, в терминах гофмановского фрейм-анализа их логично было бы отнести к результатам «переключения». Однако Гофман подчеркивает: это не переключения, но именно фабрикации. К примеру, сновидение — результат самообмана сновидца: «Нет сомнений, что во сне человек сам себя и по собственной воле обманывает. Особенность сна в том, что даже если главными героями выступают другие, только тот, кто видит сон, имеет привилегию по-разному оценивать происходящее во сне, по-разному вспоминать о нем, быть уверенным в том, что это — сон, пока он снится, и точно знать, когда сон закончится».[42] Гофман напрямую сравнивает сновидения с розыгрышами: они так же хрупки и непрочны, в них так же легко обнаружить различение маскирующего / маскируемого слоев реальности. И какими бы иллюзорными ни были эти формы, всегда есть тот, кто порождает иллюзию; даже если он сам — единственная жертва собственной фабрикации. Данное утверждение обнаруживает любопытные следствия для системы юридических фреймов. Наделяя сновидца «намерением» видеть сон (если бы он таковым не обладал, сновидение следовало бы относить к «переключениям»), Гофман проблематизирует традиционное для социологии понимание «намерения» и сохранившееся со времен Вебера юридическое представление о вменении ответственности.[43]
Вопрос, поставленный здесь Гофманом — вопрос о границе между сфабрикованными и переключенными мирами (скажем, различие документального и художественного фильма) — гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Потому что граница между переключением и фабрикацией может проходить внутри одного мира, который, таким образом, оказывается одновременно «транспонированным» и «сфабрикованным». Это хорошо заметно на примере сетевых компьютерных игр. Представляя собой фабрикации, аналогичные розыгрышам, компьютерные игры являются также и результатами вполне конкретных трансформаций рутинных, повседневных форм активности. Как здесь происходит распределение ответственности между автором фабрикации и автором действия в сфабрикованном мире?
