предметы потребления и повседневного обихода. Например, чтобы кружка с пивом на киноэкране выглядела как кружка с пивом, в нее следует налить не пиво, а глицерин, щедро добавив взбитой пены для бритья. Если же в нее налить «реальное» пиво — кадр получится «неубедительным»: при переходе от одного порядка реальности (повседневный мир) к другому (мир кинематографа) граница убедительного / неубедительного смещается. А потому кружка с глицерином — это «как бы» кружка с пивом, ее иконический знак, визуальная репрезентация, которая не может быть заменена самим референтом. (По справедливому замечанию В. Э. Мейерхольда, нарисованный на полотне портрет не станет убедительнее, если вырезать из него нос и заставить позирующего художнику человека просунуть собственный нос в образовавшееся отверстие.) Тогда Гофман впервые задумался о специфике перевода «существующего» в «воображаемое» (и наоборот). В разработанной им теории фреймов он назвал этот перевод
транспонированием.
Всем, кто в детстве страдал на уроках сольфеджио в музыкальной школе, так же как автор этих строк, хорошо знаком данный термин. Он означает механизм переноса музыкальной фразы из одной тональности в другую. У Гофмана же он описывает способ реинтерпретации, преобразования, трансляции некоторой деятельности, уже имеющей смысл в мире повседневности («если нет исходной схемы, то нечего переключать»); ее перевод в другую систему координат.[40]
То, что Шюц называет конечными областями смысла, а Джеймс — подмирами (или субуниверсумами) у Гофмана становится системами фреймов. Этим термином описывается одновременно и «матрица возможных событий», и «схема их интерпретации». То есть фреймы — суть и структуры мира, и структуры его восприятия. Мир повседневности Гофман связывает с первичными или базовыми системами фреймов. Казалось бы, это и есть подлинная реальность, аналогичная «миру рабочих операций» у Шюца. (Как мы увидим далее, дело обстоит несколько сложнее.)
При всей их значимости первичные системы фреймов, вроде бы составляющие фундамент мира повседневности, не находятся в центре внимания И. Гофмана. Его гораздо больше занимают возможности трансформации, преобразования «настоящей, живой деятельности» в нечто пародийное, поддельное, «ненастоящее».
«Ключами» подобной трансформации (транспонирования) могут стать:
• выдумка — имитация непревращенной деятельности в игровых целях;
• состязания, в которых драка становится боксом, а погоня — бегом;
