Тем не менее у этого кита было очень много времени для размышлений. Может быть, он решил, что существуют и куда худшие бесчестья, чем попросить одного из его истязателей восстановить его ганглий. Например, смерть.
Старфайндер неожиданно усмехается.
— Что ты предложишь мне, кит, если я все устрою для тебя?
И тут он понимает, что именно может дать ему кит; у него перехватывает горло, и он замирает, глядя на звезды. Но звезд не видит; они скрыты судном — левиафаном, которое отчасти космический кит, а отчасти космический корабль. Старфайндер видит себя — вот он стоит на мостике огромного судна — кита, и слышит собственный голос: «Ныряй, кит, ныряй!..». И кит погружается ниже поверхности Океана Пространства — Времени и стремительно падает в прошлое; звезды на обзорном экране мчатся назад, а телескопы и созвездия слегка меняются… Вниз, вниз, вниз, в туманы вчерашних дней человечества отправляется кит. А затем, столь же внезапно, как начался, нырок заканчивается. Кит появляется на поверхности в нескольких световых годах и за несколько эпох от исходной точки. По соседству с ним — черная ширь, в которой светится золотистая Мать — Земля: ее расплод совсем близко от нее. Он видит голубую Землю, облаченную в тонкий пеньюар туч; он мельком замечает голую луну и говорит: «Подойди ближе, кит. Я хочу видеть тех болванов, что называли себя королями, хочу видеть древние империи; хочу видеть закованных в броню слонов Карфагена и Адриана за строительством его стены. Я хочу видеть поднимающегося на холм карлика Аттилу и отвратительную орду, что следует за ним… Я хочу видеть все, о чем читал, когда был слеп… когда ты ослепил меня, кит… Нет, не ты, твой брат. И я хочу, ох как я хочу, больше всего на свете, опуститься на дно Океана Пространства — Времени, стать свидетелем Начала и отыскать, если удастся, в изначальном хаосе смысл и цель сотворения мира, смысл и цель жизни…».
Пот поблескивает на лбу Старфайндера, в груди невыносимо болит. «Если ты можешь, дай мне это, кит…»
Слышен перезвон курантов, и у кровати Старфайндера загорается голографический куб — экран. На нем — сияющее лицо ангела Глории Уиш.
— Позволь мне войти, любовь моя. Я принесла тебе корзину поцелуев.
Она одета в обтягивающие тончайшие кружева, сквозь которые ее соски просвечивают как две розы. С величием богини она стремительно плывет по комнате, посрамляя окружающее. Она дезактивирует свое единственное одеяние, и оно соскальзывает на пол. Она, как сервированный стол, простерта перед ним, а он — путник из дальней земли, страстно стремящийся вновь отведать кушаний, которые с жадностью поглощал лишь прошлой ночью.
