— Этого явно недостаточно. Нам следует обогнать его раньше, чем он соберется нырнуть!
Он снова удвоил подаваемую на двигатель мощность. И, едва сделал это, ощутил, как взгляд девушки остановился на его правой щеке со шрамом в виде звезды, полученным при вспышке энергии, которую называли не иначе, как «2-омикрон-vіі». Это был первый случай, когда их имена одновременно появились в списке личного состава, до сих пор они знали друг друга лишь с вида. Подобно большинству неояпонских женщин, она была полногруда, узка в талии и широка в бедрах. Ее синевато — черные волосы были подстрижены так, что напоминали водопад, пряди ниспадали вдоль полных щек, а челка доходила до тщательно ухоженных бровей. На ней было прямое платье — рубашка до колен и модные черные башмаки.
Кессельман, чье имя тоже появилось сегодня рядом с именем Старфайндера в первый раз, заметил:
— Получишь хороший нагоняй, если опоздаешь. Дай мне наконец сделать хоть один хороший выстрел!
Старфайндер поднял подаваемую на двигатель мощность до значения вполне достаточного для того, чтобы вывести космический вельбот в зону действия гарпуна, а затем синхронизировал ускорения их корабля и кита. Теперь дело было за Кессельманом: он должен был загарпунить кита, прежде чем тот нырнет в глубину. Если он ошибется, они потеряют кита, ведь, хотя «время нырка» и равнялось бы времени, которое прошло в настоящем, одно только «боковое перемещение» заставило бы кита подняться на поверхность весьма далеко от «точки нырка» и зависело бы от скорости и глубины этого нырка. А если бы киту вздумалось, он вполне мог содействовать боковому дрейфу, ныряя по «диагонали». Чтобы вынырнуть на поверхность, удалившись от исходной точки… на несколько световых лет.
Теперь он неясно вырисовывался на экране 21—го, как внушающая ужас серая скала, его бесчисленные шрамы, оставленные метеоритами походили на огромные отметины от какой-то страшной болезни. Звездный свет лился на него с тысячи сторон. И от звезд — скитальцев, странствовавших в полном одиночестве. И от созвездия, напоминавшего формой очертания Камелота, удаленного, по — видимому, всего на несколько парсеков. И от напоминавшего чулок шлейфа звезд, «пришпиленных», точно флажок, к одной из башен этого «Камелота». И от гигантского «древа космоса», над одной из ярких «ветвей» которого, подобно причудливой крылатке, казалось, завис «Гринлайт» со своим скромным уловом — цепочкой мертвых китов, растянувшейся позади него.
