После этого я на главных направлениях, основных тропах, откуда можно к нам прийти, приказал поставить пограничные столбы: просто отесанные и обожжённые снизу, на которых выжжено на тех же трёх языках, что дальше начинается территория Российской Империи на которой действует все законы Российской империи.
Обходя фронт работ, на одном из таких участков залюбовался нашим силачом Макаром. разгоряченный, обнаженный по пояс, поигрывая могучими мускулами он взвалил на плечо и с хеканием обрушил в подготовленную яму знак форпоста России. За ним, словно собачонка ходила молодая индианка выполняя поручения и помогая ему. Когда я прибыл, она принесла ему ковш с отваром, по вкусу напоминающим компот, который он пил щурясь от удовольствия, с благодарностью поглядывая на девушку-индианку. А та смущенно улыбалась опустив глазки. Я ещё подумал тогда: "Какая прекрасная пара!" – и словно нарек. Его молочно-белая кожа не видящего загара северянина резко контрастировала с мягко-коричневой кожей барышни. Да так, что индейские мальчишки, по-воробьиному бойкая стайка которых повсюду прыгала подле меня застыли с раскрытыми ртами и бесцеремонно тыкали пальцами в сторону довольного силача.
Спустя четыре дня, вечером 23 апреля Макар подошёл ко мне и смущаясь словно нашкодивший ребёнок, мямля, плохо связанными словами попросил оставить его здесь, в поселении.
– Зачем тебе, Макар!?
– Да вишь, Ваша светлость, вишь какое дело, барин… Девка мне тут здешняя лЮба. Вот хочу с ней вместе тут жить… Она вроде согласная, он беспомощно огляделся.
– Ну чего это ты: жить, – поморщился я. – разве это по-христиански. А жениться?
– Дык я, барин, готов! – ударил он себя в гулкую грудь, – А так разве можно?
– А это мы сейчас у батюшки узнаем. Пошли!
Мы приблизились к корабельному священнику, который наравне со всеми работал, с удовольствием перекидывая грунт лопатой.
– Батюшка, – обратился я к нему. Он протянул мне руку для благословения, которую я поцеловал, – Что, сын мой?
– Вот у нас с Макаром к Вам вопрос имеется.
– Говорите, дети мои, – выпрямился батюшка и отер пот рукавом рясы.
Я быстро, в нескольких словах обрисовал наше затруднение.
– Сын мой, – обратился священник к Макару, – Негоже жить во грехе. Ежели ты готов жениться и она согласна идти за тебя замуж, то надобно её окрестить, и тогда я вас обвенчаю. Чтобы всё было по-Божески, чин по чину.
Вопрос был серьёзный. Непонятно, отпустят ли племя соплеменницу. И я пошёл опять собирать Совет Старейшин.
