"Да, вчера-то ты молчал", вашбродь, – язвительно напомнил я, – "когда получали. А сегодня что? Сейчас пойдём делать с тобой на палубу зарядку".
Тут уже камергер почувствовал себя в своем праве, упер руки в боки, топнул ногой и заявил, что "ему: графу, командору, не престала при нижних чинах всяческими выкрутасами заниматься!"
Я внимательно выслушал, а потом вкрадчиво спросил:
"Николай Петрович, невесте твоей пятнадцать лет, тебе сорок два года уже – дальше будет ещё интересней. Как собираешься ей соответствовать в физическом плане?"
Резанов похватал ртом воздух, Но что ответить сразу не нашёлся, и я "сгладил углы": "Да и потом, сейчас, с утра на палубе скорее всего никого нет. Да и никому ты не нужен, поверь мне на слово вашбродь. А вообще будем потихонечку менять образ жизни. Так что привыкай", – жёстко закончил я. И немного подсластил голосом кота Матроскина из мультика «Каникулы в Простоквашино» моего времени: "Это, вашбродь что. Мы с тобой ещё и бегать начнём!"
Командор на миг замер. Но видимо благоразумно решил сейчас не перечить, дабы не обострять и без того ненавистную ситуацию.
После чего Резанов всё ещё ворча облачился в матросскую робу, хотя я всячески подгонял, осторожно приоткрыл дверь, выглянул, словно тать крадущийся в ночи проскочил коридор не ощущая холода босыми ступнями и взлетел на палубу.
Вахтенный офицер очнулся от дремоты при виде невероятной картины: в таком виде никогда командора не встречал. Никак не мог сообразить: то ли отдать честь, но тот вроде как матрос, то ли… Так и не решив, просто гаркнул что "всё в порядке!" Резанов отмахнулся, он видимо досадовал, что всё-таки кто-то его заметил. Мне же было непонять, что тут такого.
Небо на востоке серело. Но на палубе достаточно хорошо видно и я начал с простых упражнений: приседаний, махов, отжиманий. Тело всё ещё слушалось нехотя. Отжался всего три раза, после чего руки подломились. Приседать вышло поболее. И камергер уже злорадствовал, надеясь что этим всё и завершится. Однако я не думал на этом успокаиваться. Ещё поприседал. Потом отожмался. Начал махи руками, добавил ногами. Ещё и ещё. Где-то около сорока минут, часов-то я не взял, Так издевался над телом командора новый гость – попаданец.
Резанов поначалу злился. Но постепенно вошел во вкус, тело разогрелось, стало более гибким и тепло стало даже туловищу и ногам.
В этот момент внизу, По ступенькам загрохотало. И над палубой возник аппарат-светописец как какой-то монстр: на треноге по виду почтовый ящик с трубой спереди и свисающей сзади шторы за неимением специальной плотной материи. Я-то знал, что это фотоаппарат такой Примитивный. Но никто из ныне живущих в начале 19 века ничего похожего не видел. И впередсмотрящий матрос в "вороньем гнезде" свесился, пытаясь разглядеть что это такое за чудо-юдо, и вахтенный офицер во все глаза пялился. Заинтересовался и командор, ведь целого устройства он пока не видел.
