Интерлюдия № 1 — Мэри-Джейн (C21H30O2)
Дверь, прежде запертая для меня, теперь открыта нараспашку. Прикольно, правда? Нынче я могу заходить в дом преподобного Беркетта через парадный вход, тогда как раньше приходилось проникать в боковое окно или, как много лет назад с его дочерью, прятаться в темных углах заднего двора.
Слышу как играет виниловая пластинка. Нуар-джаз. Не восстановленная виниловая версия начала тысячелетия, а подлинный оригинальный альбом со всеми признаками возраста: потрескиваниями, шорохами и перескоками. Я знаю эту мелодию: Джон Колтрейн, саксофон, «You Leave Me Breathless (У меня от тебя захватывает дух)».
Преподобный ожидает в гостиной. Приходя сюда, я каждый раз испытываю желание громко заявить о своем прибытии. Потребовать внимания к себе. Но я этого не делаю, потому что стала другой. Я терпеливо жду, сохраняя профессиональную дистанцию. Пусть он начнет действовать первым.
У меня до сих пор не укладывается в голове, что меня легализовали. Мои волосы стянуты в аккуратный пучок. Вместо футболки и драных джинсов я теперь ношу деловой костюм — такой твоя мама со спокойной душой может надеть в офис. Вид у меня как у законника. Не знаю, что и думать обо всем этом.
Мистер Беркетт тоже не знает, как ко всему этому относиться. Я сразу вижу: преподобный только что побывал в туалете, потому что он никак не устроится в своем мягком кресле-реклайнере. В нужник он ходил, чтобы блевать. Ничто из съеденного не задерживается в его желудке надолго. Оглядываюсь вокруг и вижу на кухонном столе жаропрочную форму. Макароны, запеченные с сыром, подарок соседки. На вид совсем неплохо, но преподобный не в силах ничего переварить.
Он ощущает мое присутствие, и оно ему не по нутру.
— Оставь меня в покое!
Он всегда твердит одно и то же.
— Как все прошло сегодня? — справляюсь я.
— А, — отмахивается он. — Если видел одну процедурную, то видел их все. Трубки от капельницы все время перепутывались. Дико раздражает.
Сегодня у него было свидание с Химо. Химо — наставник безжалостный. Его учебный центр для начинающих — штука жестокая, деморализующая и изматывающая. Но люди идут на это, потому что Химо дает результаты.
— Все другие пациенты сидят и читают эти мерзкие журнальчики — ну, ты знаешь — дурные причуды знаменитостей, все такое. Как будто рак сам по себе еще недостаточная пытка. — Он закрывает глаза и стонет. Тошнота наплывает на него волнами, и эта волна из тех, что можно назвать девятым валом. Когда она проходит, преподобный закутывается в одеяло и дрожит всем телом, хотя в комнате совсем не холодно. Он хочет откинуть спинку реклайнера, но сил не хватает, так что он прекращает попытки и сидит с прямой спиной. А потом его рвет на журнальный столик.
