На самом деле Матвей никуда не уезжал.
Когда они приехали в дом Макса, его поразило обилие комнат. Он был построен весь из дерева, и выглядел, как шале где-нибудь в Альпах — дорого и красиво.
Матвея заинтересовала сама архитектура, и он пошёл посмотреть с разрешения Макса. С ним увязалась и Тоня. Она шла молчаливой тенью, изредка дотрагиваясь до деревянных панелей, отполированных до янтарного мерцания.
Матвей оглянулся на девушку, отметив, что одета она в коротенькое шерстяное платье с асимметричным вырезом на шее, а от прохлады поджимает пальцы в тонких колготках. Её длинные каштановые волосы спускались по плечам и спине, тонкое лицо было серьёзно, хотя в остальное время она всегда старалась шутить, язвительно смеяться и насмехаться. Он буквально не узнал её, поэтому и присмотрелся.
— Впечатляет, да, Тоня? — спросил он.
— Ага, — отозвалась она и улыбнулась, отчего её светлые глаза заблестели.
Они зашли в спальню родителей и уставились на огромную кровать, заполнившую собой просторную комнату.
— Это тоже впечатляет, — тихо сказала она, проводя рукой по серебристому покрывалу.
Матвею вдруг ударил в голову её голос. Было ощущение, что он хотел бы его слушать и слушать.
Он с размаху лёг на постель и закинул за голову руки.
— Отличная кровать, — констатировал он. — Не знаю, как насчёт спать, а лежать удобно.
Девушка подошла вплотную к его ногам и с высоты своего роста обаятельно улыбнулась. От её зеленых глаз по лицу скользнули лучики.
— Да это настоящий аэродром, — усмехнулась она двусмысленно.
Матвей приподнялся на локтях, чуть удивлённо вскинув брови. Он словно по-новому увидел эту дерзкую, зачастую прямолинейную девчонку. Но она не была наглой грубой хабалкой, не позволял интеллект.
— Есть опыт для сравнения? — спросил он вполголоса. В просторной комнате почему-то стало жарко.
Она ничего не ответила, смерив его оценивающим взглядом и вышла.
Матвей только сейчас понял, что задержал дыхание, глядя на неё.
Общались они с того момента, как он стал встречаться с Кирой, это была её знакомая, но по-настоящему заметил Тоню только сейчас. Он всегда считал девушку слишком свободной в нравах, хотя ни разу не видел её с парнем. Наверное, это впечатление сложилось из-за того, как она отзывалась о людях и о мире вообще. Она смотрела на всё мрачно, но насмешливо. Создавалось ощущение, что она не хотела казаться солнечной и счастливой. На ум Матвею тут же пришла его бабушка, живущая в Сочи. Она была законченной пессимисткой и никогда не видела ничего хорошего даже в светлых событиях, о чём спокойно и зловеще вещала всем, кто соглашался слушать. Тоня напоминала её, разве что жизненного негативного опыта было поменьше.
