— Вот такие мне и нужны, — чуть тише добавил Алексеев.
— Спасибо за добрые слова, я постараюсь, — закивала она и на этот раз встала, сжимая сумочку, попрощалась и вышла из кабинета на негнущихся ногах.
Чудеса случаются, это она теперь могла подтвердить.
* * *
Мама ни о чём не догадалась. Она приехала ещё больше взбудораженная, чем я, и не заметила наших с Тёмой натянутых улыбок. Конечно, было с чего, жизнь в корне менялась — она выходила на работу, её взял к себе в хирургическое отделение отец Матвея. Я обрадовалась, а вот Тёмыч приуныл. Он понимал с каждым днём всё яснее, что прошлое не вернуть — мама не будет снова стеречь семейный очаг, мечтая о многодетной семье, а отец пропадать на работе и каждые выходные вывозить нас на природу. Всё это стало вчерашним днём.
Я старалась совсем не вспоминать своё детство, от этого ком становился в горле. В последнее время часто ловила себя на мысли, что живу даже не одним днём — часом, боясь заглянуть в то, что было и забыть; и предугадать — что будет. От любого действия становилось не по себе.
Вечером, захватив огромный мамин зонт, я отправилась к Лизе, потому что деньги Ромы жгли руки. Кому как не мне было знать, как они им нужны.
Из-за бесконечного дождя рано начало темнеть, и к дому Лизы я подходила уже в сумерках. В подъезде нестерпимо пахло квашеной капустой, причём протухшей, и меня снова затошнило. Проклиная все лекарства на свете, и особенно оральные контрацептивы, я зашла в квартиру и сразу же попала в дурдом.
Лизка быстро закрыла за мной дверь и исчезла в гостиной. Пашка надрывался, как будто его режут, а мама гремела посудой на кухне. В квартире было душно и очень влажно.
Я нервно расстегнула молнию куртки и прошла в комнату. Квартира была небольшая, двухкомнатная, плотно заставленная старой мебелью, а по стенам развешаны кашпо с цветами.
На большом диване в гостиной лежал голый Пашка и сучил ногами, почти охрипнув.
Лиза схватила его на руки и тряхнула: — Перестань, ну хватит уже!
Но мальчишка закатился ещё сильнее.
Я осторожно протянула руки и взяла его. Он тут же замолчал, внимательно глядя на моё лицо.
— Есть, наверное, хочет, — пожала плечами Лиза. Я заметила, что она была в длинной рубашке и лосинах, заляпанных какими-то пятнами от еды. Волосы, плотно стянутые в хвост, тусклыми прядями лежали на плече.
— Почему не кормишь? — спросила я.
— Хотела сначала искупать, а он разорался.
— Ладно, тогда тётя Тоня быстро, раз молодой человек голоден, — улыбнулась я абсолютно тёмным папиным глазкам мальчишки.
