Она говорит, что хочет попробовать тамошнюю картошку фри.
Маи худенькая, но я начинаю понимать, что аппетит у нее волчий, особенно когда доходит до еды, которая ей прежде не доставалась.
Я не говорю ей о том, что в долгосрочной перспективе питание картошкой приводит к неблагоприятным последствиям, в том числе – к подростковому ожирению.
Советов о здоровье и питании я больше не раздаю.
В «Счастливом Джеке» мы с Маи садимся за стол – глаза у меня совсем распухли, – и она заказывает мне кусок торта с арахисовым маслом и шоколадом.
Мы устроились в самой дальней части кафе, и я сразу вижу, что Маи здесь нравится.
Она говорит, что здесь уютно.
Я хоть и с трудом, но все же выдавливаю из себя, что хочу стакан горячей воды с медом и тремя столовыми ложками белого уксуса. Это крепче, чем я обычно пью.
Делл заказывает чашку кофе.
Школьный психолог сегодня какой-то странный: то выглядит страшно довольным, то вдруг начинает дергаться.
Впрочем, мне его метания безразличны.
Мне вообще все безразлично, так что разницы никакой.
Когда нам приносят еду, Делл встает и идет помыть руки. Но я замечаю взгляд, который он бросает на нас через плечо, прежде чем шагнуть в скрипучую дверь мужского туалета.
Взгляд говорит, что Делл боится, как бы мы не сбежали снова.
Впрочем, беспокоиться ему не о чем. Я точно знаю, что, пока картошка не съедена, Маи не сделает ни шагу.
А мне больше некуда бежать.
Но как только Делл уходит, Маи встает из-за стола.
Я вижу, как она обращается к официантке, очень пожилой – наверное, уже правнуки есть. Или могли бы быть, судя по возрасту. У официантки очень доброе лицо. Я думаю: а согласилась бы она взять к себе двенадцатилетнюю девочку и заботиться о ней?
Я ухитряюсь проглотить несколько кусочков торта.
Я стараюсь избегать рафинированного сахара, но шоколад и арахисовое масло – великолепное сочетание.
Впрочем, сейчас торт на вкус – как опилки.
Маи возвращается, и мы заводим разговор на вьетнамском. Точнее, это Маи говорит по-вьетнамски. Я только слушаю.
Маи жует вовсю. Возвращается Делл и машет официантке.
Он просит счет, а официантка отвечает:
– Не спеши, сыночка, еще не все готово. Подожди чуть-чуть.
Делл смотрит на Маи, но у той каменное лицо.
Я примеряю к Деллу Дьюку слово «сыночка».
Звучит как оскорбление.
Особенно если учесть, что женщина надеется на чаевые.
А потом я понимаю, что официантка рассчитывала именно на такой эффект. Теперь Делл дергается еще сильнее.
А я в упор смотрю на кусок шоколадного торта с арахисовым маслом – на боку два надкуса, – и думаю, как же оно все так вышло.
