Вот вам и неудачное стечение обстоятельств.
Уже и полиция в курсе, и соцработники на низком старте.
Кошмар.
Просто кошмар.
Он должен выглядеть как профессионал – но сейчас это труднее всего.
Он посмотрел в зеркало заднего вида на Иву.
Глаза у нее были закрыты, но слезы одна за другой катились по темным щекам.
Ему очень хотелось как-нибудь ее утешить. В конце концов, он же психолог.
Он обернулся назад и быстро проговорил:
– Это такая огромная утрата.
Сделал вдох, и слова полились, словно яблочное пюре изо рта у младенца. Прямо слышно было эти сгустки.
– Это тебя вряд ли утешит, конечно, но все-таки больше такой потери у тебя не будет никогда.
Делла несло. Остановиться он не мог.
– Так что, в общем, это даже успокаивает – ну, если знаешь, что худшее уже произошло. В смысле – когда все пройдет, конечно. Правда, это еще нескоро.
Делл с ужасом видел, что с каждым его словом она сжимается еще сильнее.
Что он несет?
Делл прокашлялся и постарался сделать очень спокойный голос.
– Это жизнь. В жизни такое случается…
О-о-о… Что это он говорит?
Как будто много на свете детей, которые утром идут в школу, а днем приходят домой и узнают, что папы с мамой больше нет! Может, в каком-нибудь Сомали, на войне, так бывает. Там, наверное, и впрямь можно честно сказать: «В жизни такое случается».
Но здесь?
В Бейкерсфилде?
Бред, какой бред.
Делл прикусил изнутри щеку и сжимал зубы, пока не почувствовал вкус крови.
Только так он заставил себя замолчать.
Вожак управляет всеми, даже если они этого не понимают.
Днем в салоне было тихо, и Патти взялась за самое нелюбимое: проверяла запасы.
Ничего не поделаешь – надо. В салоне пузырьки с лаком пропадали почти каждый день. Патти точно знала, что подворовывают и маникюрши, и клиенты, а значит, нужно держать ухо востро.
Если у вас имеется свой маленький бизнес, люди должны видеть, что вам есть дело до всего, даже до лака по шестьдесят девять центов за пузырек при оптовой закупке.
Таков был один из секретов успеха: заботиться следует и о большом, и о малом.
Или, в случае Патти, – обо всем без исключения.
Ах, если бы все клиентки выбирали красный лак. Красный – цвет удачи.
Но в салоне Патти имелось больше ста разных оттенков, все – в тяжеленьких стеклянных флакончиках.
Патти поставила на место пузырек ярко-красного лака и взяла вместо него «павлиний голубой» – новый, очень популярный оттенок, не имевший, впрочем, никакого отношения к удаче.
Все еще держа в руке этот опостылевший цвет, она поглядела в окно витрины и вдруг увидела, как на парковку въезжает пыльная легковушка.
