*
Хорошенькое начало: юная Ли Миллер переходит улицу в Нью-Йорке и чуть не попадает под грузовик, но ловкий мужчина в последний момент вытаскивает ее на тротуар. Его зовут Конде Монтроз Наст, он издатель журнала Vogue и самый влиятельный человек в мире моды. Через несколько недель Ли Миллер становится его любовницей. А через несколько месяцев ее уже можно видеть на обложке Vogue — это работа великого фотографа Эдварда Стайхена. Но она не хочет целыми днями только сниматься. Отец фотографировал ее с момента появления на свет, в основном голой, и он не перестал делать это, когда она стала девочкой и потом женщиной. А сейчас, теплым нью-йоркским летом 1929 года, Ли Миллер больше не желает быть объектом, она хочет стать субъектом, то есть фотографом. Эдвард Стайхен дает ей рекомендательное письмо к знаменитому Ман Рэю в Париже. Спустя два дня она садится на пароход.
Прибыв в Париж на поезде из Гавра, она сразу едет на Монпарнас и звонит в дверь студии Ман Рэя на рю Кампань-Премьер, 31. Но консьержка говорит, что звонить бесполезно, Ман Рэй уехал на всё лето. Удрученная, Ли Миллер берет свои чемоданы и переходит бульвар Распай. Солнце обжигает, и она заходит в маленькое кафе. На первом этаже слишком многолюдно и шумно, она поднимается по узкой лестнице наверх, заказывает кофе и грустно смотрит на летнюю уличную суету. Тут вдруг по лестнице поднимается Ман Рэй собственной персоной и садится за соседний столик. Ли Миллер не верит своим глазам. Он тоже с чемоданами — Ман Рэй явно решил выпить кофе перед отъездом в летний отпуск. Ли Миллер подходит к его столику. «Я ваша новая ученица», — говорит она ему. Он с недоумением смотрит из-под густых бровей на смелую и высокую красавицу, стоящую перед ним. Смотрит на ее губы, будто выведенные тонкой алой кисточкой. Опомнившись, он отвечает: «Нет, это невозможно, я не беру учеников. К тому же я как раз уезжаю на всё лето в Биарриц». У Ли Миллер даже не дрогнули ресницы: «Да, я знаю. Я еду с вами».
Когда они входят в поезд на Северном вокзале, она уже его ученица, когда они сидят в купе, она его модель, а когда они прибывают в Биарриц, она уже его возлюбленная.
*
Из всех великих немецких экспрессионистов только один пережил войну. Франц Марк и Август Макке погибли на фронте, а Эрнст Людвиг Кирхнер выжил там, вдали от Морицбургских озер и Потсдамер-Плац, где он писал когда-то свои знаменитые женские фигуры; однако он так до конца жизни и не оправится от последствий войны. Кирхнер прячется в Швейцарских Альпах, вместе с Эрной Шиллинг, своей берлинской спутницей из экспрессионистского логова в Вильмерсдорфе. После гранатных разрывов в окопах он не выносит никакого шума, кроме разве что звона колокольчиков на коровах, или горного ветра, беспокойно мечущегося около дома, или далекого крика орла, кружащего над вершиной. Здесь, чуть ниже Штафель-Альпа и чуть выше Давоса, он поселился в скромном крестьянском доме, с тяжелыми балками в полутемных комнатах, здесь его живопись стала совсем другой, форма — элегичней, а краски — причудливей: женщины и козы в запрещенном розовом цвете, в резком зеленом, в ярчайшем лиловом. Трудовые будни крестьян успокаивают Кирхнера — сенокос, стук молотков, мычание коров. Иногда он ездит на автобусе в Давос, сидит в кафе, как бывало в Берлине, но теперь всё иначе, он пьет кофе, листает газету и вскоре уезжает обратно, в свои альпийские луга. Он выживает. Он выпал из времени. Выходит каталог его гравюр, на крупных выставках демонстрируются его экспрессионистские картины. А его новыми работами никто не интересуется, кроме верной спутницы Эрны. В поездках он иногда регистрирует ее как «госпожу Кирхнер», она молча улыбается. Она часто болеет, страдает, врачи безуспешно пытаются помочь ей, она уезжает на лечение и возвращается такой же больной.
