— Еще как делаешь, — сказал Мэтью. — Сам знаешь, я терпеть не могу, когда ты так на меня смотришь: «О господи, вылитый отец».
— Ладно, уговорил. — Уайлд не сдержал улыбки.
— Просто прекрати.
— Хорошо. Ну извини. — Уайлд сделал вид, что стирает выражение лица ладонью. — Вот, видишь?
— Иногда ты сильно тупишь, — вздохнул Мэтью.
Уайлд улыбнулся.
— Чего?
— Твой отец сказал бы точно так же.
— Ну хватит уже! — Он закатил глаза.
Уайлд часто предупреждал Мэтью, что будет напоминать об отце, как ни крути. Дело не в том, что Уайлду хотелось умиротворить призрак Дэвида, — в его картине мира мертвецы оставались мертвецами. Дело в том, что такие напоминания были нужны самому Мэтью. Он лишился отца, но это не значит, что парень должен расти без отцовского влияния. Или без воспоминаний.
— Так что бы сказал об этом святой папаша? — спросил Мэтью так злобно, как только мог.
— О чем?
— О том, как я поступил с Наоми.
— Вышел бы из себя.
— Посадил бы меня под домашний арест?
— О да. И еще заставил бы извиниться.
— Я пытался. — Он помолчал. — Я извинюсь.
— Славно. И твой папа не был святым. Он частенько косячил. Но исправлял свои ошибки.
Они шли по лощине, приближаясь к экокапсуле, когда Мэтью спросил:
— Всегда?
— Что — «всегда»?
— Всегда исправлял?
В груди Уайлда что-то трепыхнулось.
— Старался.
— Мама думает, ты что-то скрываешь. Насчет той ночи, когда была авария.
— Это она тебе сказала? — Уайлд не замедлил хода, но эти слова больно его укололи.
— А ты скрываешь?
— Нет.
Мэтью внимательно смотрел на него. Хватит про Дэвида. Если уж на то пошло, парень больше похож на Лейлу. Тут Мэтью моргнул и сказал:
— Ладно, какая разница. Так или иначе, он мертв. — Подумав, Уайлд решил, что эта фраза не требует ответной реакции. — Так что там Крах? — спросил Мэтью.
На мгновение Уайлда озадачила смена темы. И слово «Крах», по смыслу близкое слову «авария».
— Ничего особенного. Но он, похоже, нервничал.
— Так ты думаешь, Крах сделал что-то с Наоми?
— Судя по всем признакам, она пустилась в бега.
— Но?
— Но у меня такое чувство, что здесь что-то не сходится.
Услышав это, Мэтью улыбнулся:
— Ты же сам говорил, что весь мир — это хаос.
— Да, бывают отклонения от нормы. Но в хаосе всегда есть свой порядок.
— Порядок в хаосе, — повторил Мэтью. — Бессмыслица какая-то. — («Совершенно верно», — подумал Уайлд.) — Думаю… — Мэтью запнулся. — Думаю о том, как я поступил тогда с Наоми. Не пришел. Похоже, чувствую себя виноватым. Ведь в каком-то смысле я и правда во всем виноват, верно?
