Кто-то нерешительно подал голос. Этого было достаточно. Крах стукнул по кнопке интеркома.
— Да, мистер Крах, — сказал женский голос с мексиканским акцентом.
— Роза, можно нам начос и кесадильи?
— Конечно, мистер Крах.
— И еще принесите домашний гуак, хорошо?
— Конечно, мистер Крах.
Крах вернулся к игре. Люк с Мейсоном потягивали пиво. Кейтлин с Райаном раскуривали один косяк на двоих, Дарла парила «джул» с каким-то новым ароматом. В этой комнате отец Крэша курил сигары, и с ней что-то сделали, чтобы вы не могли по-настоящему почувствовать запах нового дыма. Кейтлин протянула электронную сигарету Саттон. Та взяла ее, но к губам подносить не стала.
— Блин, обожаю Розин гуак, — сказал Кайл.
— Скажи? Дай пять!
Крах с Кайлом хлопнулись ладонями. Кто-то — наверное, Мейсон — вымученно засмеялся. К нему присоединился Люк, потом Кейтлин, потом все остальные, кроме Мэтью и Саттон. Мэтью не понимал, над чем все смеются — над Розиным гуакамоле? — но смех звучал донельзя фальшиво. Такое чувство, что все пытаются вести себя как нормальные люди. Прямо из кожи вон лезут.
— Она зарегистрировалась в приложении? — спросил Мейсон.
Тишина.
— В том смысле, что…
— Нет, — перебил его Крах. — Мне приходят оповещения.
Снова тишина.
Мэтью выскользнул из комнаты. Чтобы хоть как-то уединиться, ушел в винный погреб. Закрыл дверь, уселся на бочку с надписью «Виноградники Мейнарда» — да, у них были свои виноградники — и позвонил бабушке.
— Мэтью?
— Ну что, нашли ее?
— Почему ты шепчешь? Ты где?
— У Краха дома. Ты поговорила с мамой Наоми?
— Да.
У Мэтью заколотилось сердце.
— Что она сказала?
— Она не знает, где Наоми.
Он закрыл глаза и застонал.
— Мэтью, о чем ты молчишь?
— Не важно.
— Важно.
Но он не мог ничего сказать. Пока что не мог.
— Забудь, что я звонил. Ладно?
— Нет, не ладно.
В динамике раздался громкий мужской голос:
— Десять секунд до эфира! — Другой голос пробормотал что-то неразборчивое.
— Я перезвоню, — сказала Хестер и отключилась.
Не успел Мэтью убрать телефон, как знакомый голос окликнул:
— Эй.
Мэтью повернулся ко входу в винный погреб. У двери стояла Саттон, пытаясь проморгаться после темной ТВ-комнаты.
— Привет, — сказал он.
В руке у Саттон была бутылка пива.
— Будешь?
Он помотал головой: вдруг Саттон решит, что это мерзко, обмениваться с ним микробами и все такое. С другой стороны, она сама предложила, верно?
Саттон обвела глазами винный погреб — так, словно видела его впервые, хотя всегда была вхожа в тусовку популярных ребят. Всегда, без исключений.
