- Он сосредоточен только на себе. Он женился на моей матери ради денег и положения. Сами мы его не интересовали, но, когда наступал момент произвести впечатление на избирателей, он выводил нас в свет, чтобы продемонстрировать идеальную семью.
Ашраф слышал боль в ее голосе и поклялся научить Джека Нилссона уважать его дочь.
- Но с матерью мне повезло. Мы были очень близки.
- Отец не давил на тебя?
Она задумалась.
- Все, что я делала, оценивалось очень поверхностно. Я хотела играть в футбол, но он решил, что это не подходит для девочки и будет лучше, если я научусь играть на фортепиано. - Она тряхнула головой. - И не дай бог, если бы я попалась ему на глаза в испачканной одежде или с растрепанными волосами.
Тори поморщилась.
- Мы были для него всего лишь бутафорией, которая позволяла ему хорошо выглядеть. Вероятно, именно это в конце концов и погубило мою мать. Она оставалась с ним лишь ради меня, полагая, что любая семья лучше, чем ее отсутствие. Но я знаю, что без него нам было бы лучше.
Ашраф задумался. Не проводила ли Тори параллель между его предложением создать семью для Оливера и положением ее матери, застрявшей ради ребенка в неудачном браке? А еще хуже, не сравнивала ли она мотивации Ашрафа с мотивациями ее отца?
Эта мысль заставила его внутренне содрогнуться. - Он и теперь пытается управлять твоей жизнью?
Тори невесело рассмеялась.
- Когда умерла моя мать, я восстала и поступила в университет. Он хотел, чтобы я изучала юриспруденцию и пошла по его стопам, но…
- Но ты выбрала геологию. - Он улыбнулся. - Акт протеста и возможность пачкать одежду?
Ее улыбка согрела его.
- Вероятно, ты прав. К тому же эта работа давала шанс быть от него подальше.
- Когда ты узнала, что беременна, ты не искала у него поддержки?
Казалось странным, что в ее положении она решила перебраться в другую часть Австралии.
Ее рука дернулась, и она попыталась отстраниться от него.
- Что такое?
Она опустила глаза.
- Он сказал сделать аборт. Сказал, что я ничего от этого не выиграю и с ребенком мне будет трудно найти себе хорошего мужа.
Горло Ашрафа сдавило готовым вырваться оттуда проклятием. Он сделал медленный вдох, пытаясь успокоиться.
- Возможно, он подумал, что ребенок может стать постоянным напоминанием, через что тебе пришлось пройти…
- Не пытайся его оправдать! Он никогда не интересовался ни мной, ни моими делами. Он даже не хотел, чтобы я посещала психолога, опасаясь, что моя история может просочиться в прессу. - Она тряхнула головой. - Он сказал, что все это просто отвратительно. Он умыл руки и ни разу не спросил о ребенке.
