- Извини, я задержался. - День был трудным, и он с нетерпением ожидал момента, когда сможет оказаться в ее компании. - Я только что заглянул к Оливеру. Он спит.
Тори взяла полотенце и обернула его вокруг себя, словно торопясь закрыться от него. Ашраф снова почувствовал раздражение. Он обращался с ней, как с дорогой гостьей. Он не давил на нее. Он дал ей время и место обдумать его аргументы.
Так неужели она ничего не оценила?
Его губы сжались.
- Что-то не так? У тебя хмурый вид.
- Разве?
Упрямая женщина. Но он мог понять ее страхи, поэтому не хотел ничего форсировать.
- Мы можем пройти внутрь? В доме уже накрыт ужин. - Это был единственный голод, который он мог позволить себе утолить.
- Нет еще.
Голос Тори звучал громче обычного. Скулы заострились, как это бывало, когда она спорила или пыталась скрыть страх.
Раздражение Ашрафа испарилось. Как он мог винить ее за излишнюю настороженность, когда ей столько всего пришлось пережить?
- У меня есть вопрос, - сказала она, скрестив на груди руки.
Ашраф кивнул:
- Слушаю.
- Ты стыдишься нас? Меня и Оливера?
- Стыжусь? - Идея была совершенно нелепой.
- Или хотя бы немного… стыдишься?
- Откуда у тебя такие мысли?
- Ты не ответил на мой вопрос.
Ее руки опустились к бедрам, слегка оттянув вниз полотенце и приоткрыв грудь.
- Это нелепо. Кто тебя навел на такую мысль?
- Никто. Я и сама способна думать.
Ашраф нахмурился.
- Но ты не можешь так думать.
Неужели Тори не видела, что он уважает ее? Возможно, он поторопился увезти ее в Зе-Альде, потому что его инстинкты требовали, чтобы его женщина и его сын были с ним рядом. Но во всем остальном он был в высшей степени терпелив.
- Ты не ответил мне.
Глядя на ее дерзко поднятый подбородок, Ашраф вдруг почувствовал непреодолимое желание поднять его еще выше, чтобы поцеловать ее в губы. Облегчить свое напряжение, терзая ее рот. А потом терзая ее тело.
- Я не стыжусь ни тебя, ни Оливера. - Он выдержал ее взгляд. - Откуда у тебя такие мысли?
Никто, даже стервятники, ожидавшие его падения, не смели обвинить его во лжи.
- Мы живем здесь одни… почти никого не видя. Если бы не Эйша, я и Оливер были бы вообще в полной изоляции… за исключением твоих вечерних визитов.
Другими словами, он был не в счет. Часы, которые он с таким трудом выкраивал из плотного расписания, не значили ничего. Он сам ничего не значил.
- Это все?
Она обхватила себя руками, уловив в его голосе нотку подавленного гнева.
- Нет. Есть и еще кое-что. Например, то, как поспешно мы уехали из аэропорта, не будучи представлены никому, кроме Брэма. А когда мы приехали во дворец, Брэм так торопился провести нас внутрь, словно боялся, что нас могут увидеть. Мы всегда пользуемся боковым входом, и наши комнаты находятся в задней части дворца… Ты не хочешь, чтобы о нас кто-то знал?
