— А вы не ездите в провинцию агитировать? — пришла ему на помощь Юлия, и у него на душе сразу полегчало.
— Не стремлюсь… У меня нет ораторских способностей.
— Ну, для того чтобы ораторствовать там, способностей не нужно — достаточно нахальства!.. Да что ж мы стоим? — И она сама опустилась на диван. — Прошу, — указала ему место рядом с собой.
Но Домантас сел в стоявшее против дивана кресло. Теперь он уже взял себя в руки, к нему вернулось обычное хладнокровие. Можно было продолжать ни к чему не обязывающую тему.
— Я полагаю иначе: чтобы быть хорошим оратором, уметь агитировать — нужен специальный талант. Если не верите мне, послушайте когда-нибудь, как выступает перед толпой ваш муж, господин Крауялис.
И она сумела взять себя в руки. Выражение ее лица тоже изменилось. Серьезно, строго и вместе с тем со скрытой печалью смотрела она на Домантаса.
— Никогда не пойду на его митинги и никогда не стану слушать его речей! — отрезала она.
— Ну конечно, у вас же совсем другие убеждения…
— Не потому… Просто никогда, и все!.. — повторила она, покраснев от сдерживаемого раздражения.
Снова наступила гнетущая тишина.
— Я объявила смертельную борьбу этой его профессии, — сказала она, понижая голос. — Удивляетесь? Но ведь вы же знали его раньше меня. Я лишь после свадьбы поняла, сколь противоречивы его слова и мысли. Он очень странный человек… «Общественный деятель господин Крауялис»… Пока не поздно, надо его спасать! Я надеюсь на успех… Но поначалу мне, ей-богу, было очень нелегко.
Домантас был удивлен. Он и прежде не слишком доверял Крауялису, а после разговора в Паланге окончательно убедился, что у Юргиса совершенно неуравновешенная психика. Но чтобы молодая жена говорила о нем с такой горечью, Домантас не ожидал.
— Уверена, что вы не откажетесь помочь мне, если я попрошу вас об этом. Согласны? — Голос Юлии снова потеплел.
— Безусловно, только… совершенно не знаю, чем смогу быть полезен вам, — неохотно ответил Викторас, поднимаясь с кресла. Ему захотелось поскорее покинуть этот дом.
Провожая его к выходу, Крауялене спросила:
— Надеюсь, мы еще встретимся? Вы обязательно зайдете к нам! Ну, тогда до скорого свидания!..
Возвращаясь домой, Домантас испытывал непонятное раздражение и одновременно апатию. Правда, он убедился, что Крауялене нисколько на него не сердится. Но что с того? Чего бы он лишился, если бы она и сердилась? Просила приходить почаще. Он не очень уверен, выполнит ли ее просьбу…
