Наконец, перестав напевать, Алексас подошел к столу и закурил сигарету.
— Поэзия, душевные порывы… Все это очень благородно… — произнес он вслух. — А все-таки красивые женщины должны принадлежать тем, у кого много денег.
И правда, Домантене вчера сама звонила по телефону, приглашала в свой клуб на чашку чая и между прочим интересовалась, почему он не заходит. Вот теперь можно ее навестить. Недаром дожидался, пока она первая проявит инициативу. Теперь он убедился, что Зенона думает о нем, и, может быть, очень много думает. Даже намекнула: мол, с удовольствием вспоминает их загородные прогулки.
Хорошая автомашина потрясает воображение женщины, это ему точно известно. Но автомобиль — следствие. Главное — деньги. А денег ему теперь хватает. Вот и в последние дни был хороший улов…
Улыбаясь, Алексас открыл ящик письменного стола и вынул три банковских извещения.
— Хитры эти бельгийцы, но и мы не лыком шиты.
Повезло, право, повезло — удалось войти в комиссию, которую уполномочили подписать с бельгийцами договор о прокладке в Каунасе водопровода. Ну и торговались! Бельгийцы хотели драть с горожан за кубометр воды один лит тридцать пять центов. Но члены комиссии как подлинные защитники интересов своего народа заупрямились, и бельгийцы вынуждены были снизить цену до восьмидесяти двух центов!
Мурза с удовлетворением рассматривал банковские извещения и думал: три заседания — три извещения. Перед первым заседанием на его счет перевели только пять тысяч. Тогда комиссия соглашалась лишь на сорок центов за кубометр. Перед вторым — из банка пришло извещение на пятнадцать тысяч, и они предложили уже по шестьдесят центов. А перед третьим заседанием ему сообщили о поступлении кругленькой суммы в двадцать пять тысяч… Тогда они и договорились, чтобы у бельгийцев был «кое-какой» доход, но и население не грабили…
Прекрасно окупилась его работа в этой комиссии. Правда, случалось и бо́льшие куши срывать, но и сорок пять тысяч — деньги немалые. На некоторое время могут утолить жажду.
Мурзе казалось, что удовлетворение одной страсти способно усыпить другую, погасить ее. В действительности же так не получилось. Страсть, которую возбуждала в нем Зенона, как горячий песок сушила душу. Он может сравнить эту женщину с прекраснейшим цветком, но на самом деле она еще прекраснее. Он влюблен, несомненно влюблен. Согласись она оставить своего мужа, он обеспечил бы ей великолепную жизнь. Денег на это у него теперь предостаточно — настоящий богач.
