На прощание Миян обнял меня и сказал:
— Да сохранит тебя Аллах. Я должен сейчас уехать.
Вечером за нами прислали закрытый военный фургон, и мы благополучно добрались до вокзала. На платформе царил хаос. Кроме беженцев из Лахора там были люди, бежавшие с севера, даже из Пешавара. Поезд был переполнен пассажирами. В купе для женщин с пятнадцатью местами поместились пятьдесят человек. Никто не знал, когда поезд отправится. Некоторые говорили, что он вообще не пойдет. Все волновались и нервничали.
Женщины испугались появления в их купе мальчика-сикха. Они опасались, что он накличет на них беду. Я чувствовал себя виноватым, но ничего не мог сделать. Наконец поезд тронулся, и мы облегченно вздохнули. Однако минут через пятнадцать он замедлил ход и остановился. Вероятно, на поезд напали хулиганы-мусульмане. Мы слышали крики и выстрелы. Женщины волновались. Одна из них сказала:
— Спрячьте этого мальчика. Они ищут сикхов и будут обыскивать все купе.
Гурмит не знала, что делать. Она хотела спрятать меня в туалете, но женщины сказали, что это место опасное. Меня засунули под сиденье, и я спрятался за складками сари старушки, сидевшей рядом с сестрой.
Весь путь до Амритсара, хотя мы преодолели всего пятьдесят шесть километров, был сплошным кошмаром. Поезд часто останавливался, и на каждой остановке мы слышали душераздирающие крики. По-видимому, людей вытаскивали из вагонов и избивали. Из-за темноты (было около полуночи) женщины дрожали еще сильнее. В целях безопасности поезд не освещался. Наконец он остановился на запасных путях, и кто-то воскликнул:
— Амритсар! Слава богу, мы, кажется, живы!
Мы не двинулись с места, пока не убедились, что прибыли действительно в Амритсар, а не на какой-нибудь разъезд. На платформе нас встретил человек с письмом от отца. Я облегченно вздохнул, сел у окна вагона и с ужасом стал вспоминать пережитое и подумал о том, какой трагедией оказался для Индии раздел.
Родители ждали нас в Дехра-Дуне на платформе. Встреча была радостной. После нашего отъезда из Лахора дед уехал в Мехловал. Он рассчитывал, что после раздела деревня останется на территории Индии. Однако его ожидания не оправдались, и им с бабушкой пришлось бежать. То пешком, то автобусом, то поездами и течение месяца добирались они до Дехра-Дуна. По дороге нм приходилось брести по полям, жить в покинутых домах, часто без еды и питья. Измученные и оборванные, добрались они наконец до Дехра-Дуна. Бабушке все-таки удалось спасти драгоценности — она зашила их в пояс. Мой замечательный прадед прибыл тоже и Дехра-Дун, но через неделю скончался. Ему так хотелось дожить до ста лет, но ужас раздела и последовавший за этим хаос, потеря всего, что было ему так дорого, ускорили его кончину. Он прожил девяносто шесть лет.
