В нашей семье довольно прочные военные традиции. Мой прадед служил в кавалерии. В то время, о котором я пишу, он жил в Мехловале, деревне наших предков, в районе Сиалкота. У деда Орден Британской империи и титул Кавалера Британской империи за службу в армии. Во время первой мировой войны он сражался в рядах Британской армии и получил от англичан много наград и большой участок земли в деревне.
Дед по линии отца — инженер, причем эту же профессию должен был избрать и мой отец. Дед — человек принципов. Он возглавлял большую семью. Ему не раз предлагали более высокие посты, но старик отказывался, не желая покидать Дели. Вместе с двумя братьями (мы называли их «большая тройка») он остался в Дели и всегда был душой нашей семьи.
Дом в Фагли у нас был очень удобный, но семья росла, и отец стал подыскивать более просторный. Мы переехали в коттедж Хишнаки, недалеко от Молла и дома деда. Нам очень понравился новый коттедж и его большой двор, хотя теперь я уже не мог ежедневно подниматься на гору и спускаться в долину.
Во дворе росли две яблони, но, когда мы приехали, яблоки еще не созрели. Родители запретили нам срывать зеленые плоды, но соблазн для меня и младшей сестры Гудди был слишком велик. Потихоньку мы нарвали яблок и ели их с солью. Нашему пиршеству скоро пришел конец. Как-то утром мать заметила, что на одной из больших ветвей не осталось пи одного яблока. Конечно, мы отпирались, а моя старшая сестра Гурмит лаже сказала матери:
— Биджи, наверное, дети дхоби[4] сорвали яблоки.
Мать поверила и пообещала поговорить с сыновьями дхоби. Однако, когда мы вернулись из школы, мать явно была не в духе.
А теперь говорите правду, — строго приказала она. — Кто все-таки сорвал яблоки?
Никакие отговорки не подействовали, и нас выпороли.
Эта история очень расстроила мою религиозную мать, считавшую, что дети должны всегда говорить правду. Во время вечерней молитвы, на которую собирались все члены семьи, она обратилась к богу с такими словами:
— О, боже, если ты даровал мне детей, сделай так, чтобы они были честны и правдивы и совершали добрые дела, которыми я могла бы гордиться.
После молитвы она еще раз напомнила нам, что надо всегда говорить правду, и приказала просить прощения у бога. В знак признания вины и обещания никогда не воровать мы должны были низко кланяться и касаться лбом пола. Я старался не очень сильно елозить носом по полу, но Гудди нос все-таки расшибла. Когда дед заметил ссадины у нее на носу, матери пришлось рассказать об всем, и ей впервые досталось от деда, который не признавал подобных наказаний для маленьких детей.
