После этого Антипа мгновенно оказался в покоях князя, но лишь за тем, чтобы услышать, что шантажистов в Трубчевском княжестве топят в нужнике и нарушать славную традицию ради прекрасных глаз долговязого визитера князь вовсе не собирается.
Пришлось признаться, что во флаконе вовсе не «аква Тофана», а «аква симплекс»[25],— Антипа не удержался и щегольнул латынью, изученной в Гродно. А настоящая аква Тофана сейчас в Белёве и в комплекте с письмом Антипы окажется на столе белёвского князя ровно через семь дней, если к этому сроку стародубский паломник не вернется обратно.
Со словами «А ты ловкий прохиндей, весь в папеньку» трубчевский князь согласился выслушать визитера. Антипа отошел к двери, открыл, убедился, что за ней никто не маячит, откашлялся и начал:
— Я желаю служить достойному господину. Белёвский князь, даже если выживет, на эту роль не годится — он стар и у него всё в прошлом. А вот вы — вы можете достичь невообразимых высот. Ну а лучший способ начать службу — это доказать свою полезность. Времени у нас немного — князь Гаврила угасает и через месяц с небольшим упокоится в фамильной усыпальнице близ белёвского собора. Меж тем мой покойный отец не учёл один важный момент. Им я и предлагаю срочно заняться. Сразу предупреждаю — вам придется съездить в Вильно, заручиться поддержкой Его Величества…
Этот самый план Антипа Оксаков и реализовывал сейчас, пока Андрей Трубецкой томился в ожидании окончания соборования. Да сколько этот поп там бубнить будет?!
Как будто услышав его мысли, соборовавший батюшка умолк, потом распахнул двери и хорошо поставленным басом объявил:
— Князь просит всех зайти проститься.
Глава 10. «Прощались всем районом, даже плакал кто-то…»
Народ повалил в открытую дверь, и скоро в спальню набилось море народу. Не влезшие шумели и толкались за дверью. Казалось, здесь был весь Белёв — всё-таки старого князя действительно любили.
Сам старый князь Гаврила Бельский полусидел на своей кровати и выглядел очень нехорошо — вот уж действительно, краше в гроб кладут. Похоже, курносая уже тянула к нему свои руки, и держался он из последних сил. Князь невысоко поднял руку, призывая к тишине, и все сразу замолчали.
Он начал говорить — уже несколько невнятно, с трудом выговаривая каждое слово:
— Други мои, спасибо вам, что вы были рядом со мной и сейчас пришли проститься. Мой срок вышел, но сиротами я вас не оставлю. В Белёве будет новый хозяин… Я знаю — мой выбор верен…
