На противоположном склоне устроился Пэрлэ. Я застал его перед зеркальцем, поставленным на камне: он причесывался гладенько на пробор, как примерный ученик. Дальше стояла юрта, служившая клубом и местом сиесты, еще ниже, у подножия сайра, примостился домик-кухня, перед ним бочки и куча саксаула, здесь было место для костра.
Однако я пошел направо, более трудной дорогой, взобрался на перевальчик и по мягкому грунту, по склону холма, добрался до большой палатки, думая, что придется будить ее обитателей. Но Войтек, обнаженный до пояса, делал утреннюю гимнастику. Он поднимал над головой ось опрокидной вагонетки с двумя колесами, которую привез из Гурван-Тэса. Циприан все еще не мог расстаться со спальным мешком. Услышав мое приветствие, он отозвался сонным, но необычайно мощным голосом.
— Послушай-ка, — сказал он, — побудка должна быть дифференцирована.
— Как это понимать?
— Очень просто. Каждому из нас нужно разное время для приготовления к завтраку. Я, например, — пояснил Циприан, — могу идти к столу прямо из спального мешка. Зато могу поспать лишние четверть часа.
— А какая экономия воды… — добавил я.
— Экономия! Я не так уж много расходую!
Я пересек округлую долинку и спустился к кухне. Палатки расположились по дуге. За скалистой грядой разместились Самбу с Сайнбилигом, Энхэ с Мягмаром. Завтрак готовил заспанный Ендрек с лицом, подобным градовой туче. Ему помогала ласковая, как утренняя заря, Марыся, единственная из всех, кто охотно приходил на помощь сверх дежурств. Они расставили на столе под полотняным навесом нарезанные сыр, хлеб, колбасу. Энхэ месила в кухне овсяные лепешки. Эдек чистил зубы, поставив стакан на бампер «стара». Он все время спал в кабине, так и не поддался уговорам перейти в палатку. С места в карьер мы стали обсуждать, что заберем с собой в Ширэгин-Гашун. Нам было известно, что там нет воды, и надо везти все необходимое для жизни.
После завтрака мы нагрузили машину. Поехали Эдек, Тереса, Войтек, Пэрлэ, Томек и я. В Гурван-Тэсе Пэрлэ выскочил из машины и отправился в юрту Будэ. До сумерек было еще далеко, и мы отъехали в пустыню, чтобы переночевать среди холмов. Не спеша разбили лагерь, чувствуя себя беззаботно, как на пикнике, и радуясь, как всегда в подобных случаях, отъезду из многолюдного лагеря и переменам в надоевшем распорядке жизни.
Сорвался ветер, и нас начало засыпать песком, поэтому Эдек поставил машину бортом к струе воздуха. На борту мы укрепили кусок брезента, половину его расстелили на земле, а на нем разложили матрацы и спальные мешки. Сразу сделалось тише, ветер свистел где-то поверху, и ничто не мешало смотреть на звездное небо.
