Нас соединили очень быстро. Зофья находилась в квартире монгольских друзей. Расстроенным голосом она сообщила, что для лечения барабанной перепонки ей необходимо лечь в больницу минимум на две недели, поэтому она решила лететь в Варшаву, но вернуться до окончания работ. Зофья, даже больная, помнила о мелочах, касающихся экспедиции. Она просила передать множество поручений членам группы. Научное руководство Зофья доверила Тересе. Мы двинулись в обратный путь.
Я притормозил у автобазы и заказал машину для перевозки наших коллекций из Гурван-Тэс, когда закончатся работы. Остальную часть дня мы ехали с большой скоростью, почти без остановок, пока не показались юрты соляной артели. У первого ряда жилищ мотор заглох, поглотив последнюю каплю бензина.
Мы долго сидели в юрте Будэ. Нас без конца угощали чаем с молоком. Я то и дело запускал руку в пиалу с рассыпчатым печеньем и сахаром, клевал носом после целого дня, проведенного за рулем. Однако Пэрлэ все-таки затащил всех в клуб поиграть в пинг-понг. Сил у меня не было. Хорошо, что появился кто-то из здешних монголов и взялся за ракетку.
3
Утром приехал на велосипеде какой-то незнакомец, заглянул в клуб, где мы спали на полу, и сказал:
— Там у вас в лагере несчастный случай.
— Что такое? — Мы сели в спальных мешках.
— Ну… — пытался он объяснить. — Что-то плохое.
— Но что же все-таки?
— Такое что-то, — путался он. — Несчастный случаи.
— Кто-то погиб? — прямо спросил Пэрлэ.
— Нет! — замахал он руками. — Так плохо не случилось. Батма Нэмбо сломал ребро.
— Откуда ты знаешь? — спросил я, выскакивая из мешка.
— Потому что его отвезли в сомон. А Мягмар, с ним ничего не случилось, он только поцарапался, бросил работу, поймал в степи верблюда и вернулся домой…
— Ерунда! — вмешался Будэ, стоя позади приезжего. — Мягмара нет в поселке.
— А Батма Нэмбо сломался, — упирался тот. — Я еду прямо из сомона. Он там лежит у себя дома.
Не долго думая, мы отправились в сомон. Дети проводили нас к юрте. Пэрлэ дернул ремешок, вошел без стука. Из отверстия вверху падал свет, освещая помещение. На полу, на куске войлока лежал Батма Нэмбо. Он проснулся, услышав голоса, и, увидев нас, попытался подняться. Но боль исказила его лицо, он вскрикнул и упал на подстилку. Мы присели рядом.
— Ничего страшного, — успокоил он нас. — Я немного разбился, а ребро само заживет.
Распахнув рубашку, он показал забинтованную грудь.
— Все-таки что там случилось? — недоумевали мы.
