Ночью было очень холодно, а утром мы увидели на траве иней. От Нэмэгэтинской впадины нас отделяли всего две горные цепи и стиснутая между ними полоса песков. Мы пересекли массив Гурван-Сайхан по заваленному грудами камней ущелью, пробираясь через узкие проходы между черными и блестящими, как металлические зеркала, целиками. Лицо мерзло в тени. Открылся вид на песчаные дюны и за ними — на черную стену Зоолон-Ула (Верхних Гор) — очередного мрачного места Гобийского Алтая с самой высокой вершиной в две тысячи триста пятьдесят метров.
Высота барханов превышала сто метров. Их склоны были так круты, словно состояли не из песка, а представляли собой монолитную скалу. Подножия образовали на плоской равнине ряд вогнутых линий, так резко очерченных, будто кто-то гигантской метлой подметал здесь ссыпавшийся с барханов песок. Пески, нанесенные бурями, проникали в горные цепи с запада. Они назывались Хонгорийн-Элс (Светло-рыжие Пески).
Цепь дюн была разорвана впадиной, через которую машина могла проскочить. Однако груженный бензином «ЗИЛ», не имевший передачи на передние колеса, увязал при каждой попытке пройти песчаную преграду. Надо было сойти на горячий, как сковорода, песок, чтобы прикрепить буксир. «Стар» не очень-то помог —!ИЛ» глубоко уходил в зыбкую почву, пришлось взяться за лопаты. Наступил полдень, тень едва прикрывала подошвы. Кожа была совершенно сухая, поскольку пот мгновенно испарялся, в глазах темнело, по спине проходила дрожь.
— Что с тобой? — спросил Циприан, внимательно присматриваясь ко мне.
Не понимая, я поднял на него глаза.
— А с тобой? — крикнул я.
— У тебя поседела борода!
Я вообще не носил бороды и сегодня утром брился. Проведя рукой по лицу, я почувствовал множество уколов и стер со щек и подбородка щетину из соли. Лица всех членов экспедиции покрылись слоем соляных кристаллов.
Водитель-монгол мрачно всматривался в дюны, дымящиеся на ветру, как вулканы. Он никогда не бывал в этих местах.
— Что делать, Мацей? — спросил меня Самбу. — Вы бросите нас здесь?
— Смотри! — я разложил на колене блокнот и стал рисовать. — Это цепь Гурван-Сайхан, это Зоолон-Ула, поедете между ними, вдоль песков, пятьдесят километров до сомона Баян-Далай, а оттуда по твердой дороге через Зоолон-Ула до Гурван-Тэса. Там и встретимся. Я ехал по той дороге шесть лет назад.
Самбу с лета понял чертеж. Они двинулись. «Стар» без задержки преодолел препятствие, ветер тотчас замел следы.
3
Мне припомнилось мое первое знакомство с пустыней.
