Она лежала так уже очень давно. Лицо ее за время ее странной болезни осунулось и разом постарело; ее можно было принять теперь за мать Бикит.
Когда Шерау дотащил Актис кое-как до города, Бикит словно забыла ради нее детей, мужа и хозяйство и вся отдалась заботам о больной сестре. И Шерау и она — оба рассчитывали, что знаменитые жрецы Хсоу изгонят из Актис злых духов, поселившихся в ее голове.
Собрав все, что она имела, Бикит пошла к мудрому Тотимгаби. Ведь никто лучше Тотимгаби не вылечит Актис, думала Бикит, — ведь это он сделал глаза Кемы чистыми как вода, которую пьет ибис.
После долгих уговоров, просьб и богатых даров Тотимгаби обещал, наконец, притти в дом Бикит.
— Последнюю шкуру готов содрать, — ворчал Нугри, — «неджесу» хоть околевай, — никто ему не поможет!..
— Нас считают хуже пыли дорог… — злобно говорил Батау.
— Вон, вон, глядите, — показал рукою Нугри, — он идет… Смотрите, как подбирает свою белую одежду, боится запачкаться в грязи нашего квартала… А нам нередко и спать-то приходится в этой грязи…
Тотимгаби, жирный, лысый старик, брезгливо обходил кучи отбросов, возле которых рылись с ворчанием одичавшие собаки.
Бикит выскочила ему навстречу.
Он прошел в дом, не глядя на мужчин, и нехотя нагнулся, входя через низкую дверь.
Актис лежала с закрытыми глазами, и по лицу ее безостановочно текли слезы.
Осмотрев ее и узнав, с чего началась ее болезнь, Тотимгаби возвел руки к небу и сказал торжественно:
— Сын Пта, владыки истины, великий Имхотеп открывает мне тайну болезни… Болезнь этой женщины двоякая. В ней борются два начала, два рода духов: один дух злой и свирепый, вошедший в нее в доме нечестивых пахарей, а другой — светлый, божественный дух «Прекрасноликого», великого Собка, владыки Шеда, принявшего от нее в дар первенца… Да возрадуется женщина, ибо, оказав тем особую милость, божество дарует ей скорую победу над злой силой второго духа…
Актис громко плакала…
Тотимгаби дал ей выпить принесенный им отвар из сушеной печени черного козла, настоенной вместе со спаржей на оливковом масле, и, обмахивая ее руками, прочитал четыре раза громовым голосом:
— Передняя часть головы божественным шакалам, задняя часть головы поросенку бога Ра… О демон, вселившийся в голову Актис, дочери Меризанх, о ты, имя отца которого «отсекающий головы», имя которого «смерть», имя которого «самец смерти», имя которого «презренный во веки»…
Ти-Тхути испуганно слушала из своего угла страшные, непонятные слова.
