— Пусть не сокрушается сердце твоего величества… Царь — это руки государства, а жрец — его голова… Пусть руки будут щедры, и голова будет мудра в своих советах…
Пенроирит взглянул на царицу. Ее подведенные синей краской глаза метнули на него быстрый насмешливый взгляд. Они поняли друг друга: расчетливый жрец умел из общего несчастья выкроить себе хорошую долю выгоды…
Фараон оживился. Конечно, он не будет скупиться на жертвы богам и на дарственные храмам. Еще сегодня утром он решил передать во владение главного храма пять деревень с принадлежащей им землей и жителями…
— В чем же заключается твой совет, мудрый Бакинхонсу?..
Лицо жреца, нахмуренное и строгое, разом просветлело; глаза вспыхнули лукавым огнем.
— Воззри на меня еще раз, пресветлый Ра, да ниспошлют тебе боги жизнь, здоровье и силу, да венчает тебя вечно двойная корона, да глядят на тебя с гордостью твои великие предки, ибо ты мудр и побеждаешь единым словом, подобно Хнуму, сотворившему яйцо мира…
Все приготовились слушать.
Бакнихонсу встал и обвел собрание глазами.
— Одним жрецам ведомы, — начал он, — истинные знаки, отличающие Аписа от прочих быков… Почему бы жрецам вверенного мне храма и не найти этих знаков в любом черном быке твоих стадов, законный владыка Нехена и Буто?..
Фараон облегченно вздохнул. Не поняв хитрости Бакнихонсу, он разом успокоился. Конечно, боги, которых он завтра же умилостивит богатыми жертвами, пошлют Аписа в его стада, и древний трон не шелохнется, укрепленный знаком свыше.
На губах Пенроирита мелькала чуть заметная улыбка. Нахтмину удивлялся мудрости первого жреца.
Бакнихонсу, благословив еще раз фараона и царицу, собрался уходить. При прощании он попросил еще о двух милостях «благого бога».
— Смерть священного быка, по моему разумению, последовала как знак гнева великого Пта и великого Озириса Ун-нефера. Они гневаются на своего сына, земного бога, за то, что он разрешает иноземцам, живущим в пределах Долины, чтить своих неверных богов. Отмени свое разрешение строить нечистые храмы на священной земле Ра…
— Но иноземцы платят нам щедрые подати, — возразил Нахтмину, — они работают подобно рабам и не требуют за это платы; все оросительные постройки сделаны их руками; они помогают нашей торговле в чужих странах…
Фараон гневно посмотрел на него и обратился к Пенроириту:
— Приготовь вторую грамоту о запрещении молиться иноземным богам под страхом лишения глаз, языка и ушей…
— Прикажи заготовить и третью грамоту, светлое Солнце, — грамоту об освобождении рабов и пахарей, живущих на храмовых землях, от всяких государственных повинностей.
