К-О-Н-Е-Ц.
После обеда мы снова лежим. У приемника подсели батареи, но он еще держится. Несколько дней нет газет, и без них мир суживается до радионовостей, врывающихся в уши каждый час. Я уже выучил наизусть все рекламные песенки. Сон не идет. Опять лезут мысли о прошлой жизни. Жизни или жизне? О ком — о чем, дательный падеж. Или винительный? Господи Боже мой, я теряю русский язык! Какое ударение, склонение, спряжение, какой синоним? Куда пропадают слова, с которыми прожил всю жизнь? Я уже и сам не замечаю, как разговариваю одновременно на двух языках. Доктор вот читает Бабеля, чтобы не забыть русский. А я? Газеты — на иврите, книги — на английском. Русские книги не покупаю, да и те, что у меня есть, почти не перечитываю.
Когда я уезжал из Москвы, передо мной в таможне проверяли библиотеку пожилого интеллигентного еврея. «И куда вы все это везете?» — спросил таможенник. «Дети будут читать!» — уверенно ответил пожилой. Теперь я знаю, что он ошибался. Дети читать не будут. Да и мы-то уже не вернемся к этим книгам, которые когда-то составляли чуть ли не смысл и основу нашего существования. Как это ни парадоксально звучит, но, став народом Книги в Израиле, евреи здесь же, в Израиле, перестали им быть.
— Эй, Ури, — просыпается Авраам, — сгоняй в «Шекем» за «колой», а?
— Сам сгоняй! — отзывается Ури, и на этом беседа заканчивается.
Авраам с трудом разлепляет потрескавшиеся губы и вожделенно облизывается.
— При такой жаре, — рассчитывает он, — бутылка «колы» в Эйлате сейчас 300 лир может стоить! А туристы, знаете, сколько платят? Три доллара за бутылку!
— Потому что они фраеры, вот и платят, — бросает Шуки. — Я бы на их месте не платил. И чего они вообще сюда лезут? Из своего Техаса приезжают на развалины смотреть. На пустыню. У вас, говорят, такая замечательная пустыня! Камней им в Америке не хватает. И песка. Так я бы им отдал. Берите!
— Опоздал ты, парень, — вворачивает Цвика. — Бегин уже все отдал — и камни, и песок! Только не американцам — они хоть заплатили бы, — а египтянам! От этих мы не только денег, но и спасибо не дождались!
— Ладно, хрен с ней, с «колой»! — отступает Авраам. — Давайте хоть кофе попьем!
На семь человек у нас одна пластмассовая чашка без ручки, захваченная из столовой. Кто пойдет ее мыть?
— Города! — предлагает Ури и первым начинает. — Афула…
Эту игру я помню еще с детства. Каждое название города должно начинаться на последнюю букву предыдущего. Как-то я рассказал об этой игре ребятам, и с тех пор мы стали разыгрывать все, что можно: от мытья посуды до дежурства у ворот. Проигрывает, естественно, тот, кто не может придумать названия на заданную букву.
