Вечером мы вновь, по обыкновению, собрались небольшой компанией около фонтана в саду господина Папазоглу и пока говорили о том, что видели и слышали, возвратился откуда-то и Блонд. Мы все встали и уступили ему почетное место, надеясь, что он расскажет нам что-то более обнадеживающее. Едва присев, он стал очень разгоряченно говорить, что русские были в Яйканлии, где и Стоян-яйканлиец якобы организовал чету, облачившись в мятежнические одежды, и объединился с ними, чтобы перерезать всех тамошних турок; но он издал распоряжение, чтобы армия спустилась с Шипки с пушками, и надеется до этого отразить их нападение, а сам уже телеграфировал об этом в Константинополь.
Стоян из села Яйканли являлся торговцем розовым маслом, и как только он услышал, что русские подожгли Махалу, то убрал свой товар, которым промышлял вместе с яйканлийцем Ибрямом, другим торговцем, таким же, как он, и приехал в Казанлык. Мы увиделись с ними, и они рассказали нам о своих ужасах, а мы знали и где они остановились, и один, и другой. И когда Блонд сказал, что он телеграфировал о Стояне в Константинополь, мы озадачились все до одного, приуныли, но я ободрился и спросил:
— А вы лично знаете Стояна?
— Нет, откуда я могу его знать.
— Тогда вы совершили большую ошибку. Стоян в Казанлыке, и вы вскоре сможете его увидеть и познакомиться с ним.
Я уже знал, что один из нас послал к нему, чтобы его позвали сюда, и через какое-то время показался сам Стоян. Он был кротким, скромным деревенским жителем, и как только он приблизился, я указал на него Блонду и сказал:
— Вот, сударь, это и есть комит Стоян-яйканлиец.
Он побагровел от злости, но ничего мне не ответил, я же продолжил:
— Вы сейчас, естественно, должны будете отозвать назад эту телеграмму. Вчера, как доброжелатель, вы советовали нам не забывать, что мы — подданные его величества султана, а сегодня, представляя нас комитами, любой турок, каким бы он ни был, едва ли когда-нибудь посмотрел бы на нас благожелательно. Вероятно, кто-то из его врагов оклеветал его и представил его таким; кто-то из менее удачливых торговцев, вместо того чтобы конкурировать с ним, нашел, как навредить ему этим способом.
Некоторые из товарищей обменялись с ним несколькими словами по этому поводу. Он явно был разгневан, и мы поднялись и разошлись восвояси. Спустя какое-то время дядя Константин позвал меня, чтобы выговорить мне за то, что я так поступил, сказав мне, что Блонд заявил ему: «Ваша молодежь берет над вами верх и в будущем втянет вас в какую-нибудь беду».
