без ружей, и лишь у двоих имелись револьверы. Раздели их догола. Закрыли ворота и запалили овчарню. Тут я понял, что нет ничего более смрадного, чем человеческое тело.
Пять-шесть раз черкесы и башибузуки налетали на село, но залпом стражи были возвращены восвояси. Быстрица расположена в часе дороги на север от Джумаи в непроходимой балканской местности, и всего один хороший стрелок может тут убить двадцать-тридцать человек. Я отправил через Балканские горы в село Рилу человека с письмом, чтобы выяснить, что нового. Оттуда мне написали, что русские пришли в Дупницу и рекомендуют незамедлительно идти в село. Мы пошли в Рилу. Домашних я отправил в Дупницу, а сам остался в Риле.
Тут мы составили две четы: одна во главе с Иваном Андреевым из Софии и Иванчо Костовым, зятем Пешо Желявеца из Софии. Во главе второй были я и Михаил Векилски из Ловеча — самоковский учитель. Наши парни были из районов Радомира, Самокова, Трына. Спустя некоторое время Иван Андреев, Иван Костов и Михаил Векилски отправились в Софию. С парнями остались Панайот-чорбаджия, его брат Иванчо, учитель Петр Рафаилов из Рилы и я (отбиваться от джумайских мухаджиров, черкесов и башибузуков, бежавших из других районов Болгарии).
Однажды мы установили казаны посреди села Стоба, чтобы приготовить ужин ребятам, а мы трое были позваны на кофе одним добрым турком из Стоба. Привязали своих коней за воротами и вошли в комнату. У очага мы нашли Стоицу из Падежа, предавшего Чапрашикова, Мициева[190] и Маркова[191].
Иван Стефанов ему крикнул:
— Тут ли ты, эй, предатель, мать твою!
Вскинул винтовку, чтобы его застрелить, но тот закричал мне:
— Молю, учитель, спаси меня!
Я схватил винтовку бая Иванчо и сказал ему:
— Сейчас оставь его. Свяжем его ноги конскими путами, закроем в комнате и после повесим его в Джумае на том же месте, где турки повесили Мите Маркова, и оставим висеть на целых три дня, чтобы люди видели, как вознаграждаются предатели.
Учитель Петр одобрил сказанное мной. Взяли у турка путы, связали ноги и закрыли предателя в комнате.
Мы пили кофе, турок наполнил нам по платку рассыпчатым табаком, и только мы отправились, к нам пришли и указали, что вокруг собралось полно турок. Наши парни стали убегать. Мы бегом запрыгнули на коней и пустились по кочеринским лугам. Шоссе почернело от турок.
Наши парни запричитали:
— Эх, ах, отцы, пропадем!
Мы громко посоветовали им спасаться бегством, а не причитать. Мы все помчались и сумели выбраться выше, на Кочериново. Бесчисленные пули пролетали у наших голов, но, к счастью, никого не задевая. В то же время все село Кочериново отправилось в бега — кто что мог нести, то и схватил, какой скот нашел, тот и подгонял.
