Я заметила, что блондинка, похожая на Уму Турман с любопытством на нас уставилась. Генчик был во всём оранжевом. Надо признаться, что у него был довольно дурацкий вид.
— Я с Юкой разговаривала.
— Эта дрянь опять испортила тебе настроение? Не переживай, поехали лучше купаться! Я решил три взлёта пропустить.
— Ты и пропущенные взлеты? Слабо верится… Говорят, что ты теперь не так часто бываешь на аэродроме. Это правда?
— Стараюсь почаще, — уклончиво ответил он. — Ну, так что, купаться-то едем или как?
— Или как. Вода холодная ещё. А почему же ты забросил аэродром?
— Настюха. Не будь врединой! Дел много у меня.
Опять это бесцеремонное «Настюха»! Ненавижу данную модификацию собственного имени. Это как пароль, приводящий в действие механизм разочарования.
— Генчик, извини может быть, я вмешиваюсь не в своё дело…
Но Юка мне сказала… То есть, если не хочешь, можешь не отвечать, но…
— Всё ясно, — помрачнел он. Неприветливое выражение лица странновато смотрелось на фоне ярко-оранжевых одежд. — Да, я снова не один. И что из этого?
В Москве у меня одна жизнь, на аэродроме совсем другая. Ты имеешь что-то против?
— Да нет, ничего, — растерянно пробормотала я.
— Тогда поехали купаться. В общем, так, я пошёл в номер за плавками. Если надумаешь, подходи, старушка.
И Генчик ушёл.
А я словно героиня классического фильма ужасов, спиной почувствовала этот взгляд. Обернулась. Юка, красивая, загорелая, вся в белом, внимательно смотрела на меня. И улыбалась.
В сущности, она не была ни в чём виновата. Только в наглости, о которой я знала заранее. В том, что последнее слово осталось за ней.
Но в тот момент я по-настоящему её ненавидела.
Сотню раз я играла в эту странную и страшноватую игру. И в этот раз все началось легко. Почему-то я чувствовала себя спокойной, уверенной в себе и сильной. Юка ушла в буфет пить кофе, а я слонялась на старте. Я же сто раз это делала, это же просто медитация, просто игра — чтобы стало немного легче. Так я себя уговаривала, но все равно пальцы мои предательски тряслись.
В углу валялся Юкин парашют, уже сложенный для прыжка. Я знала, что Юка записана в двенадцатый взлет крайний. Я и сама записалась в двенадцатый.
Я огляделась по сторонам — в комнате никого не было. Подошла к её парашюту, достала из кармана обычную швейную иглу. На этот раз игра в Юкино убийство была куда более серьёзной, чем обычно. Так далеко я ещё не заходила никогда. Точным движением я воткнула иголку в камеру основного купола. Когда купол начнёт наполняться воздухом, игла изрежет его на куски. В другом кармане я держала компактные ножницы для резки металла. Ими можно легко перерезать металлический шнур, соединяющий систему запасного парашюта с кольцом, находящимся на левой груди.
